Две группы вражеских солдат встретились в центре опушки и принялись все вместе что-то оживленно обсуждать. Только в моменты, когда их речь становилась через чур громкой, я могла разобрать отдельные слова.
— Они не из этих, — закричал один солдат на иностранном языке.
— Но я видел у их базы людей в черной одежде… мы выследили, — защищался пятый солдат.
— Это же обыкновенная разведка!
— Они не те, говорю тебе…
Тут на поляну выбежало еще двое солдат в той же вражеской форме, они что-то кричали, но расстояние было больше, так что я не смогла различить слов. Зато эти двое активно жестикулировали и тыкали пальцами в одном направлении, будто пытаясь что-то показать. Верно, в той стороне была наша база… Все оказалось хуже некуда.
— Они нашли нашу базу, — крикнула я девочкам. — Этот отряд был не единственным, за ними следовал еще один!
— Там же Максим и другие, — медленно проговорила Даша, будто переосмысливая свои слова на ходу.
Вместе Кариной они бросились бежать в сторону базы. Я замешкалась всего на несколько минут, пока вглядываясь в солдат на поляне, но затем тоже поднялась на ноги и побежала вслед за девочками. Сейчас надо было думать только о том, как спасти всех остальных.
Спустя пятнадцать или двадцать минут мне все же удалось выбежать к нашей базе. Я все еще была довольно далеко, но сквозь деревья видела, как мои девочки вбегают в главную дверь. Мне захотелось закричать им, чтобы они подождали меня, потому что я не была уверена в том, что там достаточно безопасно. Вряд ли бы Карина или Даша услышали меня с такого расстояния, но я тогда совсем об этом не думала. Надо было помочь им. Я уже набрала в грудь побольше воздуха, но крик застыл у меня в горле, потому что в следующую секунду прогремел взрыв, а вся наша база взлетела на воздух.
***
Не могу сказать, сколько дней я бродила в полном одиночестве. Все сутки были похожи друг на друга, как если бы несколько часов поставили на постоянную перемотку. Когда хотелось есть, я находила грибы или ягоды. Когда хотелось спать, я спала, забираясь в самые укромные места, где меня никто бы не нашел. И, кажется, я даже ни о чем не думала в эти дни. Просто выполняла определенный набор действий, который необходим, чтобы тело продолжало функционировать.
Только спустя пару дней я начала медленно восстанавливать цепочку событий в своей голове. Почему я брожу по лесу в полном одиночестве? Зачем я здесь? Наверное, после подрыва нашей базы мне не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Да, думаю так и есть. После такого взрыва нет смысла искать выживших. Всего за долю секунды на моих глазах место, в котором мы прожили столько недель, разлетелось по щепкам, а мои знакомые перестали существовать. Просто так, в один момент. Но разве я не должна была заплакать тогда? Почему мне не захотелось рыдать от отчаяния? Я ведь просто молча наблюдала за тем, как все вокруг покрывается языками пламени.
Все эмоции разом пропали, будто у меня атрофировалась способность испытывать нечто подобное. Когда я раз за разом прокручивала произошедшее у себя в голове, то заставила себя думать, будто у меня просто не было другого выбора. Так было проще. Я размышляла о том, что если бы осталась на месте или пошла на другую базу в поисках помощи, то меня заставили заново крутиться в этой системе. Начальство бы вынесло соболезнования по поводу гибели моих товарищей, потом мне надо было бы написать кучу отчетов, в которых я должна все подробно описать, и, в конце концов, отправили бы на другую базу, с точно такими же отрядами, каким был наш. Мысль об этом невообразимо пугала. И, спустя пару дней моих блужданий, я убедила себя в том, что мне просто надо было найти Дениса. Только эта мысль, которую я намертво вбила в свое сознание, позволяла хоть как-то держаться на плаву.
Через пару дней я поняла всю бедственность своего положения: камуфляж, и без того не слишком новый, вконец износился, оружие осталось почти без патронов, обувь отсырела, а нож, который я всегда прятала в армейских сапогах, стал медленно покрываться ржавчиной. Я уж не говорю про свое лицо и волосы, которые теперь висели паклей до самых плеч. Было очевидно, что пройдет еще пару дней, и вот тогда я окончательно останусь без оружия и одежды.
Размышления о том, что мне необходимо предпринять в самом ближайшем будущем слишком отвлекли меня от настоящего. Где-то совсем рядом до моего слуха донеслось два выстрела. Я остановилась как вкопанная. Пришлось напрячь слух, чтобы понять, с какой именно стороны раздался звук. Справа от меня, буквально в тридцати метрах, проревел мужской бас. Ему кто-то ответил, но совсем слабо. Видимо, между этими двумя была достаточно большая дистанция. Я инстинктивно спряталась за деревом и стащила автомат с плеча.