***
У меня не осталось сомнений в том, что Денис отправился добровольцем. Хоть мы все и проходили обязательную военную подготовку, но он вполне мог избежать призыва. Для нас, потерявших родителей в раннем возрасте, давали поблажки по части призыва. И все же он решил обойтись без этих подачек.
Я посадила Машу на кухне и заварила горячий чай. Она крепко сжала кружку в руках, словно и вовсе не ощущая жара, исходящего от керамики.
— Он ушел, — повторила моя подруга, будто говоря сама с собой.
— Когда?
— Просто взял и…
— Соберись! — я слегка тряхнула ее за плечо. — Когда именно он ушел?
— Наверное, этой ночью. Когда проснулась, его уже не было. Вчера он странно себя вел, весь день говорил и смеялся. Его будто прорвало. Ты знаешь, Денис обычно другой. Я думала, что он пошел куда-то, но затем обнаружила на кухне конверт с его подчерком.
— Погоди, он оставил записку?
— Конечно, иначе как бы я поняла, что он пошел… туда.
— Она у тебя с собой? Покажи!
Маша достала из своей сумки небольшой лист бумаги, аккуратно сложенный на четыре части. В самом центре листа аккуратным подчерком было выведено несколько предложений: «Вернусь, когда все закончится. Буду по возможности писать вам. Позаботьтесь друг о друге». Вот и все.
Зреющая глубоко внутри меня злость пересилила желание рыдать в три ручья. Все, чего мне хотелось в данную минуту, так это треснуть по его самодовольной физиономии. Герой нашелся.
— Что… что нам теперь делать, Эл?
— А что тут сделаешь? Если бы мы хотя бы знали, куда именно он направился, то смогли бы написать. Но просто так, без наводок, это все равно что искать иголку в стоге сена.
Маша всхлипнула и снова уткнулась лицом в исписанный листок бумаги. Она снова и снова перечитывала выведенный неряшливым подчерком текст, будто надеясь, что его содержание волшебным образом изменится. И тогда я задумалась, а сколько ей в принципе потребуется времени, чтобы прийти в себя? Сможет ли она вообще когда-нибудь отойти от этого? Наверное, только если он вернется.
— Ладно, вот что мы сделаем: ты возвращаешься домой и берешь себя в руки, я же попробую к кому-то обратиться. Есть ведь специальные службы, которые занимаются поиском людей в зависимости от их распределения. Если повезет, то мы хотя бы узнаем примерное местоположение твоего брата. На данный момент мы мало что можем предпринять сами, понимаешь? Остается только уповать на его догадливость и ждать письма. Денис не тот человек, который постоянно попадает в переплет, так что все будет хорошо, я уверена.
***
Конечно, я храбрилась. Найти Дениса оказалось гораздо сложнее, чем представлялось на первый взгляд. В том месяце добровольцев было столько, что выйти на одного единственного человека в этой массе не получилось. Даже командование армией порой допускало накладки из-за такого потока людей. И все, что нам оставалось, так это ждать его письма.
И оно действительно пришло. Спустя две недели после ухода Дениса его сестра снова пришла ко мне на порог, размахивая маленьким зачуханным конвертом. Письмо было короткое, как и все, что когда-либо изрекал Денис:
«Привет, я сейчас на южной границе. Вернусь с бронзовым загаром. Надеюсь, Эл уже кусает локти от зависти».
Сочувствия у меня сразу поубавилось. И все же я справедливо рассудила, что, если он может шутить, значит с ним все хорошо. Денис не из тех людей, которые сохраняют чувство юмора даже в самых безнадежных ситуациях. Когда ему плохо, это сразу видно. Вот почему Маша тоже на время успокоилась. Я объяснила ей, что пока что Денис находится только на опорном пункте в стенах полиса, а значит, не принимает участие в боевых действиях. Скорее всего, он просто стоит на охране.
Еще через неделю пришло новое туманное послание от Дениса, а потом еще и еще. С тех пор он регулярно писал нам. Конечно, все эти «путевые заметки» были для нас бесполезны, потому что в них никогда не было конкретной информации. Как мы понимали из этих писем, он постоянно передвигался с места на место, но все это было в пределах нашего юга.
Маша больше не плакала. Моя подруга начала привыкать жить одной и очень хорошо с этим справлялась. Она бросила университет и устроилась в местную больницу, где в срочном порядке училась работе медсестры и помогала персоналу по всяким мелочам. Маша говорила, что хочет чувствовать себя полезной в этой войне. Все свое свободное время я посвятила небольшим подработкам и постоянным тренировкам. Только так, через ежедневные физические нагрузки я могла забыть весь тот кошмар, что разворачивался прямо у нас перед носом. Таким образом прошло несколько месяцев и наступило лето.