— То есть бордели такими наполнить не получится?! — ничего себе — Сидни, не ожидала.
— К сожалению, нет, — несмотря на вопрос, лорд продолжал «держать лицо». — Или к счастью. Ибо на такие бордели ни у кого из присутствующих, — повинно склонил голову, — в том числе и у меня, не хватило бы денег. Изготовление хлопотно, требует много времени и вложений.
— И сколько он «проработает»? — задали вопрос из второго ряда. — Год? Два? С такими затратами.
Верно, Кейра подумала о том же. Призрак — он и есть призрак, даже если его можно потрогать, пара лет — и он сойдет с ума и станет смертельно опасен.
— Бессрочно, — с улыбкой заверил лорд Маринз. По рядам пошел недоверчивый ропот. — Именно поэтому для создания одного экземпляра понадобилось столько душ. Индивидуальность полностью потеряна. Мы имеем облик одного человека, а личностные качества десятка других. Никаких воспоминаний, никто не страдает, никто не сходит с ума. Главное: заряжать кристалл.
Люди зашумели, кто-то зааплодировал.
— Не страдают — это хорошо, — пробормотал рядом Кайл.
— Да уж, — откликнулась Кейра.
Звучало красиво, но она никак не могла отделаться от мысли, что живешь ты, живешь, потом умираешь, а над твоей душой проводят эксперименты, и ты, вернее, какая-то часть тебя, которая кому-то приглянулась, ещё много лет служит секретарем, кучером, дворецким…
— Вот мы и подошли к главной причине моего приезда, — продолжил свое выступление лорд. Патрик вернулся к стене. — Вы все здесь боевые маги, обученные чувствовать призраков. В скором времени люди заинтересуются и начнут приобретать таких работников, как Патрик. Пока их кристаллы полностью заряжены, вы не почувствуете, что перед вами неживой человек. Но люди забывчивы. Рано или поздно кто-то не зарядит кристалл вовремя, и тогда вы можете принять дорогое изделие за обычную только что вышедшую из тела душу. Будьте внимательны, уточните у хозяев дома. Когда же кристалл разрядится полностью, призрак будет запечатан в него…
Он говорил ещё много красивых слов, но Кейра больше не старалась вслушиваться.
Чертов псих, вот кто такой лорд Серхио Маринз.
— Ты как? — Кайл нашел ее на улице.
Кейра подпирала стену Управления, пинала носком сапога камень и пыталась надышаться свежим воздухом после душного зала.
— Порядок, — пожала плечами, — а что со мной может быть? Хорошо посидели.
Кайл выглядел смущенным. Плохой признак — для него необычно.
Потоптался рядом, осторожно сказал:
— У тебя было такое лицо.
Кейра наконец оторвалась от стены, выпрямилась.
— Не придумывай, — выдавила из себя улыбку.
— Ты думала о Саре?
Вот как Кайлу удавалось быть пошляком, бабником, шутом… и одновременно таким чутким?
Кейра посмотрела другу прямо в глаза.
— Да, — ответила правду. — Я думала, как хорошо, что она умерла до того, как кто-то взял кусочек ее личности и сделал из нее кухарку, или секретаря, или…
Кайл не дал ей закончить, молча притянул к себе и крепко обнял, на этот раз без пошлых шуток или намеков — по-братски.
Кейра шмыгнула носом ему в плечо, но так и не заплакала.
ГЛАВА 2
Открывшаяся дверь задела брошенную пустую бутылку, и та со звоном покатилась по деревянному полу; остановилась, столкнувшись с ножкой стола. Кейра вздохнула и вошла внутрь.
В воздухе витал запах алкоголя. Помимо бутылки, на полу обнаружились осколки кувшина и тарелки. Картину завершали опрокинутый табурет и пролитое прямо на скатерть молоко.
— Кейра, это ты?! — хрипло донеслось из соседней комнаты.
— Да, пап! — крикнула она, притворив за собой дверь.
Снова. Опять напился. Если отец Кейры ещё сумел как-то пережить смерть жены, то кончина младшей дочери подкосила его окончательно. Сколько уже он обещал, что это был последний раз, но снова и снова искал утешения в бутылке.
Кейра заглянула в гостиную. Отец лежал на диване, даже не потрудившись разуться. Отросшие седые волосы разметались по мягкому подлокотнику.
Она замерла в дверях. Хотелось накричать на него, напомнить об обещаниях, спросить зачем. Но Кейра молчала — пустое. Сколько можно бегать по кругу?
— Дочка, я там молоко, кажется, разлил.
— Я уберу. Ты бы пошел к себе, внизу ночью холодно, — отец попытался подняться, покряхтел и снова бессильно упал на диван. — Помочь?