«Косили» под совсем глухих тетерь...
Но надоело, кажется, и это.
Как клад, зарыт
Друг к другу интерес.
...В бахилах по коврам уходит лето.
И всё прозрачней и бесцветней лес.
* * *
Лист пролетел – и ожёг мне висок.
Смелый полёт обернулся паденьем.
Стали прозрачны, как в осень – лесок,
Мы друг для друга
На доли мгновенья.
Солнце лениво:
Не сушит слезу.
День ото дня путь для солнца короче.
Душу мою подержал на весу:
И не пушинка, и весит не очень.
Кольца годов скрыла плесень на пнях.
Ветер звенит родниковой водою.
Так и живём – ты и я: второпях,
В вечном разладе с самими собою.
...Всякой дороге приходит конец.
Мельница чувств обороты снижает.
В луже замёрзшей листа леденец:
Взять под язык – и в секунду растает.
* * *
Флюиды праздника витали,
Но день был серый, без затей.
…В сугробы медленно врастали
Фигурки сгорбленных людей.
Дороги снегом зарастали.
День выхлопная ела гарь.
Флюиды праздника скучали –
Снег залепил весь-весь фонарь.
Флюидам так хотелось сказки,
Чтоб мальчик «Кай» растаял вдруг,
Чтоб в горку ехали салазки,
Чтоб сгинул двигателей стук.
* * *
Зачем из юности пахну́ло
Тем ветром,
Любящим жасмин?
Хоть высокá я, но сутула,
А ты – ты в инее седин.
Казалась жизнь мне полной света.
И, как шиповник, цвёл восход.
И за призванием поэта
Лететь хотелось в небосвод,
И сочинять,
С восторгом глядя
На муравейник из людей,
И отражаться в милом взгляде,–
До этих серых-серых дней.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Всё было так похоже на игру,
А лучше бы её не начинали.
…Ветрище заметался по двору.
Осокори стволами скрежетали.
И все предметы потеряли тень.
Мир обесцветился.
Не шло на ум ни мысли…
И душно пахла спелая сирень,
Чьи ветви запылённые обвисли.
Но голос что-то сладко выводил,
Начав случайно с поднебесной ноты.
И, выпевая,
Из последних сил
Твердил про лето краткое – раз в сотый.
Сердец каприз…
Зачем же? Ну зачем
Скользят улыбки по следам намёков?
Желанье жизни взмыло надо всем,
Что правилом казалось из уроков:
Как ласточка беспечная,
Крылом
Зачиркала по потемневшей туче.
…Когда услышишь слишком близкий гром,
Не говори, что всё решает случай.
* * *
…И, пряча глаза,
Зарываешься в ворох
Пьянящих,
Как первый снежок,
Хризантем…
Ну вот и обуздан твой гонор, твой норов!..
И запах беспечности, счастья – над всем,
Что мучило, жгло, разрывало,
Витает…
Стал самым разумным из запахов всех.
И смысл прежней жизни
Совсем ускользает,
Ведь ухо ласкает ваш шёпот, ваш смех…
Плыву в неизвестность,
Вся – в обруче взгляда,
Хотя и фиксирую каждый штришок
Второй половиной души
(Вот преграда!)
…И чувствую древний, как жизнь, поводок,
Который сейчас оказался так нужен:
Ведь тело не хочет его разорвать.
…Как шёлкова шёрстка!
Как голос послушен!
Как кошечка, мягко умею ступать…
На все осужденья найдёшь оправданье:
Ну кто тут виновен, что жизнь – как глоток?
Заложено в почке самой увяданье,
И, в сущности, каждый летит, как листок…
Живи же, плыви по теченью успеха:
Сумей отстоять этот женский каприз!
…Отчётливый голос – далёкий, как эхо:
«Тебе не по силам такой компромисс».
* * *
За то прости, что поманила в рай,
Где свет сквозь зелень льётся золотистый,
Где виден неба,
Но не жизни край,
Где ловишь взгляд от нежности лучистый.
Прости за то, что будешь видеть сон –
Один и тот же. Долго. Долго. Долго.
В нём – семечки пускает старый клён
По паутинке, что воздушней шёлка.
В нём – за́литое золотом крыльцо,
И золото волос течёт на плечи,
Веснушчатое светится лицо,
И голос легкомысленный щебечет,
И лунки розоватых ноготков
Ты пальцами очерчиваешь нежно…
В нём – твой полёт средь белых облаков,
Но приземленье, веришь, неизбежно.
* * *
Хочется женщине чуткости, ласки.
Много ли надо для счастья чудес?
Вовсе не ждёт она принца из сказки –
Бабьего лета осталось в обрез!
Хочется женщине дома живого,
Детского плача, пелёнок, кастрюль.
Хочется ждать своего дорогого.
Хочется всей окунуться в июль!
...Снова зима.
Завывают метели.
Ветер кидает в окошко крупу.
Только на кухне свистят свиристели –