Захотели кусок заиметь:
Чтоб – получше, чтоб – в лучшей тарелке.
Ноги – гири. И крылья срослись.
Нитку пульса никак не нащупать.
Мы – часы… Коль едва завелись,
Не дотронься:
Возьмутся всё путать.
* * *
Заел конвейер быта и труда.
Здесь изменить немногое мы в силах.
Манила недоступностью звезда.
Зачем мерцала для таких бескрылых?
Был омут неба озера черней,
Что отражало звёзды, их качая.
Кувшинки, как головки тонких змей,
В оцепененье чутком замирая,
Так охраняли отраженье то! –
Не погрузить его в ковши ладоней.
…Моя звезда, кажись мне золотой,
Пока лицом не выцветешь в бездолье!
…Усталость, служба, ссоры, суета.
Назад не тянет даже оглянуться.
В затылок смотрит олово-звезда.
И, как от пули, хочется пригнуться.
* * *
И странно знать:
Вся жизнь зависит
От зло сопящего комка,
Что обжигает взглядом рысьим,
Себя готовя
Для броска.
...И, как в вагоне, неуютно.
И, ёжась в плене тишины,
Вину ты чувствуешь подспудно
За то, что не были нежны.
И, сигаретный дым глотая,
Грустишь, что больше не в раю.
(Что́ птица ждёт, отстав от стаи,
В родном, в сплошных снегах, краю?)
...И правит бал в квартире скука.
И солнца луч вбирает пыль.
И... сердце ноет от испуга,
Что потеряешь эту быль.
* * *
Я больше тебя не люблю.
Слова твои – дождик по морю.
Присутствие рядом терплю,
Как птица ручная неволю.
…Вот злобно и долго кричишь.
Всё ищешь места, где ужалить.
Не помня себя, говоришь
Ты то, что нелепо представить.
Но всё – как круги по воде.
На дне тяжелеет осадок.
Всё думаешь: держишь в узде,
А дом продуваем и шаток.
…Закрою дверь в келью свою.
Курок опущу у запора.
Я больше тебя не люблю.
Но снова затеешь ты ссору,
Ударишь вновь чашку об по́л.
Цветок не собрать по осколкам.
О чём б разговор ни зашёл,
Друг друга не выслушать толком…
Постылую жизнь не менять –
И носом клевать над сюжетом,
Где реки не катятся вспять,
Где косятся травы лишь летом.
* * *
Апрель, ты – время расставанья:
Ведь от судьбы нельзя уйти.
…Жжёт пальцы робкое касанье,
Когда уже не по пути,
Когда уже диктует возраст
Другие правила игры.
Есть напускная в шутках бодрость,
А шутки, словно мир, стары́.
Увы, решиться не по силам
Руль повернуть отважно вбок.
…Жить в тапочках уютней было,
Вставать на цыпочки – оброк…
…И пить бы мне теперь не залпом
Любовь шальную,
Но… быстрей!
…Но лишь с подростковым азартом
На воду дую, как борей…
* * *
Взглядом махнёте, как веером,
В памяти – клад-дуновение:
Буду потом каждым вечером
Чувствовать Ваше смятение.
Ах, ничего не изменится!..
Веками бури придавлены.
Только спокойствие ценится.
Реки все в русла направлены.
* * *
Oбщность чувствовать остро,
Можно даже молчать.
Обозначился остров.
Перестало качать.
Будто не было шквала,
Что по брёвнам разнёс
Плот, что крепко связала:
Плот из собственных грёз.
Рифов контуры смутны
В бирюзовости вод.
И ветра все – попутны.
Остров веры – растёт.
* * *
Ты уедешь.
Недели молчанья,
Безразличие к смене погод.
Всё прокручивать буду прощанье –
Из стекляшек выкладывать грот.
И слегка осуждать невесомость
(А не ветер, что гонит прочь пух!),
И столь тесного мира огромность,
И синицу, что рвётся из рук.
Бог с тобой, проживём без опоры.
Только б лёгкое было перо.
Засевая бумаги просторы,
Пожинать бы тепло и добро.
* * *
Ты помнишь ли дорогу,
Что к стогу привела,
Хотя ты шёл от стога
К дороге, что звала?
…К тому же стогу вышел
В смятенье поздних чувств.
Иль походя услышал
Ты снега свежий хруст?
И замер от испуга,
Что путь,
Как старый уж,
В кольцо свернулся туго
В преддверье ранних стуж.
* * *
...Такая липкая жара...
Бездумные деньки.
И ощущаю, что стара
Порхать, как мотыльки.
...Сплошь в дымовой завесе день –
Лесных пожаров чад.
Тебе, конечно, снова лень
Ко мне тащиться в сад,
Где ветви гнутся до земли
От тяжести плодов,
Где луговые ковыли
Не косят семь годов,
Где искуситель-змей не жил,
А ползал серый уж.
И ты, зевнув, всерьёз решил,
Что будешь скверный муж.
* * *
Сена горький аромат,
Запах скошенных цветов.