- Я понимаю, ты не семейный человек. Я слышала это не раз. Но карьера, творчество. Я не знаю, что вам вообще интересно, - дрожащим голосом произнесла мама. - Что такого в этом монастыре? Для чего? Зачем? Почему ты? Я так хотела, чтобы ты сделала то, что я не смогла!
- Я сделаю больше. С Божьей помощью я спасу вас! Я буду молиться за вас! - теперь уже твёрдо и убеждённо ответила Таня.
- Ты знаешь, я ничего в этом не понимаю. От чего меня спасать? Живём, как все интеллигентные люди, чего же ещё? Отец, что ты молчишь?! Скажи хоть ты ей! Нельзя же так резко менять свою жизнь!
- Я не хочу жить как все. Я стремлюсь жить правильно! – убеждённо ответила Таня.
Отец отложил книгу и неспешно произнёс:
- Что тут скажешь? Мой отец также сказал деду и поехал покорять целину! Подвиги должны быть не только на войне, но и в миру. Дерзай, дочка, если чувствуешь, что это твой путь!
- Спасибо, отец! Ты будешь гордиться мной!
Вера Павловна чувствую бессилие собственных доводов, вздохнула и сказала сквозь слёзы:
- Как мать прошу только об одном. Пусть это будет моим последним желанием, но прошу. Очень прошу. Возьми академический отпуск, а через год пусть будет так, как ты захочешь.
Таня стиснула зубы. Ей хотелось порвать здесь и сейчас со всем миром. Никаких отсрочек! Но не уступить материнской просьбе Таня посчитала, что это будет низко, и молча кивнула головой.
- Спасибо, хотя я и не согласна с твоим решением, - негромко произнесла Вера Павловна, успокоившись.
- Каждый идёт своим путём! И закончим на этом, – ответила Таня, чувствуя безнадёжность дальнейшего обсуждения.
- Но твой ли это путь? Вот в чём вопрос, - сочувственно смотря на дочь, сказала мама.
- Главное, что он правильный! Надеюсь, ты меня когда-нибудь поймёшь!
II
Ночью явно было не до сна: непонимание близкого человека накладывалось на собственные сомнения. В глубине души было неспокойно. Радовало, что поддержал отец. Мужчины не так привязаны к материальному миру, комфорту, карьере, поэтому он понял. А это очень важно в такой трудный час. Таня знала, что другого пути для неё быть не может, но вопрос мамы: её ли это путь, не давал покоя. «Во всяком случае, здесь мне делать нечего, - думала Таня, оставшись одна, - ради чего жить: дети, карьера? Всё то, чем наполняют свою жизнь люди – это не моё! Они лишь заполняют беспросветную пустоту безбожья, но я-то верю и знаю, для Кого надо жить. Только так хочу жить, только для Бога, только в монастыре, - засыпая, прошептала Таня, - только так.»
Несколько дней унылой суеты на оформление документов и тёплым осенним днём автобус умчал Таню из города. Поля и деревеньки мелькали за окном. Вот она, неприхотливая жизнь! Всё просто, всё ясно, всё убого. Неужели это жизнь? Знают даже, где будут на кладбище лежать! Стоило ли появиться из бездны небытия, чтобы, прожив жизнь в небытии, вновь вернуться туда? Нет, определённо: жизнь без Бога пуста! И Таня вновь ощутила, как её охватило чувство упокоения и безмятежной радости от мысли, что она делает всё правильно.
Наконец, вечером автобус остановился около небольшого посёлка и спустя минуту скрылся, оставив Таню одну перед дорогой, ведущей к монастырю. «Ну вот, ещё немного, и начнётся новая жизнь: спокойное служение Богу, помощь ближним, жизнь не для себя, но для кого-то. И хотя я теперь тоже знаю, где меня похоронят, но, посвятив всю жизнь служению другим, умирать не страшно. Потому что знаешь, что жизнь, хотя и была простой, но не пустой и убогой». С такими мыслями Таня постучалась в монастырскую дверь.
- Добрый вечер, я к вам, - растерянно сказала Таня, впервые в жизни увидев монахиню, открывшую дверь. Та, покачав усталой головой, повела Таню в игуменский корпус. Навстречу им вышла молодая монахиня, приветливо смотря на немного испуганную Таню. Выслушав негромкую речь престарелой монахини, она сказала:
- Благословите, матушка! Вам к игуменье, проходите, - от ласкового голоса по сердцу разлилась такая теплота, что весь страх пропал. «Как тут хорошо!» - думала Таня, следуя за монахиней, маняще пахнувшей ладаном.
- Игуменью зовут матушка Константина. Расскажите ей о себе. Она скажет, что дальше делать, - сказала монахиня.
- Хорошо. Спаси вас Господи, - ответила Таня согревшимся голосом.
Они подошли к кабинету. Монахиня, произнеся молитву, ободрительно кивнула Тане. Из кабинета раздалось «Аминь» и монахиня скрылась за дверями.