- Матушка Константина, разрешите ехать в другой монастырь, если здесь мест нет, - глядя прямо в глаза, громко сказала Таня.
- Сегодня нет, завтра посмотрим. Иди сёстрам помогать! - резко ответила игуменья и пошла дальше.
Таня онемела от удивления. «Спасибо и на этом. Только зачем так грубо? Не нужна, так не нужна. Уехала бы! Странные порядки! Ладно, остаёмся. Посмотрим, чем им там помочь», - думала Таня, неспешно идя по двору. Издали увидев, как кто-то возится возле корпуса, Таня решила предложить свою помощь, коль теперь есть благословение на послушание.
- Добрый день, меня зовут Таня. Матушка послала меня кому-нибудь помочь, - подойдя к монахине, сказала Таня.
- Ну что ж, лишние руки никогда не помешают. Тем более, что с помощниками у меня всегда затруднение, - едва слышно бормотала монахиня, - соберём листву в мешки, да и пойдём трапезничать.
После этих слов монахиня молча начала работать. Таня тоже не торопилась найти со всеми общий язык: слишком всё было ново, необычно и чудно. Вскоре мерно зазвучал колокол.
- Ну вот, пора и плоть грешную подкормить! Пошли, осле, - сказала монахиня, хлопая себя по желудку. Таня с удивлением и улыбкой посмотрела на монахиню и спросила:
- Что ж вы так пренебрежительно относитесь к телу ведь без него вы не попадётё в рай?
- Без него я была бы в раю, - коротко ответила монахиня, добрыми и умными глазами смотря на Таню. «Определённо мне здесь нравится», - подумала Таня, услышав такие слова.
- Мирские трапезничают после монастырских. Таково правило. Ты пока отнеси эти мешки на сжигание, вон туда, а потом, когда увидишь, как выходят из трапезной, подходи. Осла тоже надобно кормить!
Таня отнесла наполненные мешки и удобно расположилась около них, ожидая окончания монашеской трапезы. День был теплый и настолько ясный, что казалось, наступает весна. Таня, смотря вдаль, глубоко вдыхала чистый воздух, пытаясь вобрать как можно больше этой умиротворённой благодати. Было удивительно тихо вокруг, но ещё спокойнее было на сердце: дивное состояние упокоения и безмятежности царило на душе. Так никогда не чувствовалось в миру. Как здесь чудесно!
Издали было видно, как монахини покидают трапезную. Значит теперь можно идти. Таня вошла в большой зал, который был поделён на две части. В центре было большое пустое пространство, где под иконой стоял аналой с книгой. В трапезной было четыре стола: с одной стороны два стола для монахинь и послушниц и ещё два для паломников и трудников с другой стороны. Неспешно кушая, Таня осторожно рассматривала окружающих паломников. Какая-то монахиня, стоя за аналоем, читала поучения Иосифа Волоцкого.
В углу висела огромная богородичная икона. Скромные шторы заканчивали скудный набор предметов. В трапезной было человек около пятнадцати. Стояла невозмутимая тишина, так что хорошо был слышан голос негромко читавшей монахини.
- Помолимся, сёстры, - спустя некоторое время услышала Таня. Все встали и, помолившись, стали расходиться.
- Матушка Татьяна, помогите сёстрам помыть посуду, - обернувшись, Таня увидела вчерашнюю знакомую монахиню Игнатию.
- Хорошо, матушка Игнатия, - ответила Таня, радостно осознавая, что постепенно становится частью столь долгожданной общины. Сестры, собрав оставленную посуду, ушли. Только теперь Таня поняла, что вся эта гора посуды монашеская и от паломников ждала только её одну. Спустя несколько минут трапезная стихла и Таня осталась одна перед Эверестом посуды. «Хорошо, что торопиться не надо», - подумала Таня, закатывая рукава.
Спустя три часа тарелки, чашки, кастрюли, вазы, чайники были, наконец, перемыты. Уставшая, но вполне довольная первым исполненным послушанием, Таня вытирала мойку.
- Ты новенькая? Давай быстрей расставляй посуду! Я тебе всё объясню, через час все придут кушать, - протараторила влетевшая монахиня. - А, да, меня зовут матушка Епифания. Пошли, поможешь! Таня послушно поспешила за ней, внимательно следя и выполняя, что ей говорили:
- На послушании главное всё успевать и не забывать про молитву, - летая на ходу, объясняла Епифания, - у нас здесь хорошо… Хочешь у нас остаться? Это замечательно… Я здесь уже год живу, - скороговоркой запыхавшись, проговорила напарница, не слыша, что Таня не успевала даже ответить. Собеседник ей явно был не нужен.
- Всего год, и вы уже монахиня. Потрясающе! - восхищённо смотря на Епифанию сказала Таня.
- Что ты! Так быстро нельзя. Хотя … очень редко постригают. Я не монахиня, а инокиня. Я потом объясню, как отличать монахиню от остальных… Тебе как тут нравится?… А у тебя есть родители? – Епифания, не дослушав, скрылась на кухне. Таня с восхищением смотрела на свою новую знакомую, столь открытую и добродушную, так что ко времени ужина казалось, что они были знакомы уже не один год. Вновь, как и после обеда, Таню ждала новая гора посуды. Правда, на этот раз разговорчивая инокиня осталась помочь Тане, чему она очень обрадовалась, поскольку могла как можно больше узнать о своём новом прибежище, в котором ей предстояло провести всю свою жизнь.