Епифания рассказала, что в монастыре живут около тридцати монахинь, несколько инокинь и послушниц, а остальные - трудники, как и сама Таня, которая ещё даже не послушница. Рассказала, что матушка Константа игуменствует уже девять лет, а инокиня Игнатия является благочинной, что по-мирскому означает заместитель. Что Игнатия очень добрая и если что-то понадобиться, говорить ей. Она всегда всем поможет. Рассказывала, что живут хорошо, так что даже не скучает по дому, хотя и боялась этого, когда уезжала в монастырь. Сама Епифания, будучи очень жизнерадостным человеком, смотрела на всё оптимистично: всё и всегда было хорошо, а все искушения должны быть забыты и прощены. Рядом с ней Тане казалось таким счастьем, что она попала в такую дружную общину. Утренний разговор с игуменьей был давно забыт, да и не с ней Тане пришлось бы постоянно общаться. Поэтому первый день в монастыре показался Тане самым счастливым днём в её жизни…
Так мирно и спокойно началась монастырская жизнь Тани, не предвещая никаких поворотов и неожиданностей. С утра на молитвенное правило, потом весь день в трапезной, вечером опять на правило. Каждый день был слово в слово похож на предыдущий. Однако не было никакого уныния в однообразии, не было и скучно. Новые знакомства, ощущения, новая жизнь – всё это заполняло и переполняло юную душу Тани неизведанным чувством счастья. «Да это моё место, - временами думала Таня, - то, о чём так мечталось: молитва, спокойная жизнь, тишина, добрые сёстры. В общем, жизнь рядом с Господом и вся, вся жизнь для Него! Это ли не счастье?!».
Некоторые инциденты и неприятные ощущения от более близкого знакомства с сёстрами изначально мало беспокоили Таню. Главное, что она сама всё делала правильно. Однако ряд событий разрушили эту иллюзию благоденствия, и Таня, вопреки всем обстоятельствам, многое увидела иными глазами. Будучи жизнерадостным и неунывающим человеком, Таня многие издёвки, унижения, пренебрежения по отношению к себе прощала, не желая обращать на это внимания. Беззаботная жизнь не прекратилась вдруг: некоторые поступки и происходящее настораживали, заставляли задуматься, но именно думать об этом пока не хотелось.
III
Прошло несколько недель. Таня со многими познакомилась, поработала на разных послушаниях. Трудолюбие, скромность, доброту, честность и открытость вскоре в Тане признали все. Её одели в послушницу, и она полностью погрузилась в монастырскую жизнь. Продолжая жить в своей келье-каморке, весьма довольная действительностью.
Очутившись в незнакомом месте, обстановке и среди множества неизвестных лиц, Таня некоторое время растерянно пыталась найти своё место в этом неведомом мире. Своё место она так и не нашла, зато обрела гораздо больше друга.
Как-то Афанасия послала Таню на курятник принести яйца, чтобы сварить их к воскресному празднику. Таня никогда там не была, поскольку по монастырю ходить с экскурсией не благословлялось, а попросту запрещалось. Каждый был только там, где нёс послушание. Тане нравился этот порядок, как и относительно строгая монастырская дисциплина. Взяв корзинку, Таня отправилась по указанному направлению. Курятник и коровник стояли рядом, огороженные друг от друга проволокой. Встретив инокиню Стефанию, Таня рассказала о причине посещения.
- Да, пожалуйста! В монастыре с голоду не умрём, - весело ответила Стефания, намекая на грядущую трапезу. Они вошли в небольшую комнату хозяйственного домика. Стефания, открыв холодильник, не спеша переложила в корзинку необходимое.
Таня с интересом смотрела на добродушную инокиню, не решаясь начать разговор. Стефания пришла на помощь:
- Пей! Это настоящее молоко, неразбавленное. Такого в городе не попробуешь, - протягивая налитое в кружку молоко. - Как живётся на новом месте? Скучаешь по родным?
- Не особо. Столько нового подумать не успеваешь, не то, что скучать, - ответила Таня, с улыбкой смотря на добродушную сестру и отпивая тёплое молоко.