Таня рассказала. Батюшка, внимательно выслушав, задумался.
- Порой сложно выносить приговор, особенно когда от тебя много ждут. При этом могут ещё неправильно понять, - неожиданно произнёс задумчиво отец. Таня удивлённо посмотрела на отца Алексея, который, видя такую реакцию на его слова, добавил:
- Когда-нибудь ты не только поймёшь мои слова, но и сама испытаешь тяжесть этой ноши.
Батюшка вздохнул, помолчал и добавил:
- Путь праведника всегда тягостный. Поэтому многие отворачиваются и просто существуют. Одни не понимают, другие не желают идти таким путём. Проще обмануть, поскандалить, унизить, чем быть обманутым, оскорблённым или униженным. Причём не по собственной глупости её в нашей жизни достаточно, но за правое дело. Терпение на пути праведника - важнейшая добродетель, поскольку Истина хотя и явленна, но недоступна.
- Как это простите, батюшка, не поняла.
- Путь и Истина были явлены миру. Что есть добро, знает каждый, но что дальше? Дел нет, либо добродетель останавливается на полпути. Добр, честен, подаёт милостыню и достаточно. Но жизнь – это постоянное движение к Богу или от Него. Остановки нет. Покой – это состояние Бога. Мы же, смертные, всегда в движении. Движение бывает различным: плотским или духовным. Помогающий бездомным животным также движется к Богу, как и отшельник в молитве. Истину важно не только обрести, но и следовать ей до последнего вздоха! Страданий будет с избытком, но и чувство, что ты не один, что есть Кто-то, Кто никогда не оставит тебя в одиночестве, в опасности, согреет в минуты печали, подаст помощь, когда все отвернутся, не даст пройти жизни напрасно, наполнит её Смыслом. Это чувство дорогого стоит! Обретший это состояние безбоязнен, несуетлив, счастлив тем, что имеет. Хотя описывать то, что приобретаешь, на самом деле невозможно. Но испытавший этот душевный восторг уже никогда не обернётся назад и не обратится к утехам неведующих. Иди этим путём и обретёшь мудрость, которая станет отрадой твоего сердца.
- Знаете, батюшка, за что я люблю ваши речи? – неожиданно сказала вдохновлено Таня. - За то, что вы говорите от души, а не стандартными фразами из Евангелия. Если честно, эти шаблонные речи скучны, потому что, написанные одним от сердца, в устах же неусердного священника становятся просто формальными, если не хуже. Для того, чтобы цитировать вслух Евангелие, нужно быть духовным человеком. Помните, как Бог не дал Давиду построить храм: великий человек с великими грехами. Так и здесь: даже если честен, но бегает, решает будничные трудности, он всё же Давид, а не Соломон! Это я не к тому говорю, чтобы не цитировать Евангелие, а чтобы не празднословить святые поучения!
Отец Алексей улыбнулся, радостно глядя на своё продолжение в миру. Сознавая: где много забот не от плоти там много благодати.
XXXVI
На следующий день после утреннего правила Игнатия сказала, чтобы Таня вместе со Стефанией отравлялись пасти коров. Таня недоверчиво посмотрела на Игнатию. Кто мог дать добро на такую привилегию:
- Отчего такая милость?
- Не знаю. Матушка благословила, - ответила Игнатия и тут же ушла, оставив озадаченную Таню.
По дороге Таня встретила обрадованную Стефанию, которая рассказала, что пришли новые послушницы и пока её отправляют на отдых. Это казалось сказкой: весь монастырь знал, что они дружат, а теперь вместо укоров - поощрение дружбы. Таня не могла понять причины такого распоряжения Константины. Однако, видя весёлую Стешу, искренне радующуюся произошедшему, не задумываясь о причинах, Таня тоже решила принять это как данное без поиска причины.
Две недели Таня вместе со Стефанией водили коров на пастбища. Послушание пасти коров в монастыре было не столь желанным, как певчий или келейница. Но Тане это послушание нравилось тем, что жизнь проходила на лоне природы, без общения с сёстрами. Уходили ранним утром, возвращались вечером. Присматривай за коровами, читай и думай целый день! Недаром многие пророки были пастухами.
Как-то Стефания, долго смотря на небо, нерешительно сказала:
- Не знаю, как ты, но меня, несмотря на то, что я живу в монастыре, не покидает страх… смерти. Не то, что я буду долго болеть или стану старая, а то, что кто-то также будет смотреть на небо, а меня нет. Совсем нет.
Таня, оторвавшись от книги, внимательно слушала друга:
- У меня такого страха нет. Может быть, потому, что нет ни грамма сомнения в том, что есть другая жизнь, о которой я думаю двадцать пять часов в сутки. И не только мозгами, но и поступками.