языкам в Ленинграде умирают естественной смертью. Везде и всюду организуются
кружки по изучению языков, преподавателей много и с каждым годом все больше.
Поэтому в 1947 году я согласилась на давнишнее предложение моих дочерей брать от них
небольшую денежную помощь, которая с добавкой пенсии дает мне возможность
существовать без уроков. Такое отсутствие тревоги за завтрашний день навеяло на меня
мысль исполнить давнишнюю мечту мою – написать воспоминания. Сейчас в мае
1950 года, когда я подхожу к финишу и жизни, и воспоминаний, приходит в голову
подходящее для этого случая арабское изречение «Сказал свое слово – иди».
В первый год по возвращении в Ленинград Дачный трест дал возможность театру
Пушкина организовать недалеко от Кексгольма по Финляндской железной дороге
театральный поселок для сотрудников. Окруженный лесами, на берегу богатого рыбой, большого озера театральный поселок Пюхя-Ярви обладает необычайно благоприятными
данными для дачной жизни. Как-то особенно легко и приятно вдыхается тамошний
воздух, напоенный ароматом цветущих душистых трав. Чистые, уютные домики бывшей
финской деревни, масса малины, земляники, грибов тоже является положительным
фактором. Но 160 километров по железной дороге плюс 11 километров пешком от станции
затрудняют поездки в этот благословенный край. Правда, за четыре года дачники
обзавелись сторожем, лошадью и телегой, что значительно облегчает задачу
передвижения, особенно с вещами, а также сохранения дачного имущества.
Обитатели Пюхя Ярви:
стоят: Н.К.Черкасов с сыном Андреем, Варя Ипатьева и Наташа Щербинская, сидят:
Л.О.Ипатьева, Е.А.Вейтбрехт, О.Н. и В.В.Щербинские и В.В.Ипатьев. Вдали: шофер и
домработница Черкасовых. Собаки: поинтер Дик Щербинского и сеттер Лада Ипатьева.
Дача Черкасовых стоит на расстоянии полукилометра от других дач, на самом берегу
озера, с хорошим песчаным пляжем – так удобно – прямо с постели идешь на берег
мыться. К даче ведет отдельная колейная дорога, обсаженная рядами малинников. Проходя
несколько раз в день по этой поэтичной дороге, я никогда не устаю любоваться
засеянными по обе стороны полями и лугами, сплошь покрытыми клевером. Вообще
местность Пюхя-Ярви, так не похожая на обычное представление о ленинградских дачах, пришлась мне очень по сердцу. Ее просторы напоминают мне Журавку и Новое Почвино.
88
Дача Черкасовых состоит из двух стоящих рядом небольших домиков, построенных по
общему плану – одной большой проходной и двух маленьких комнат. С 1947 года один из
этих домиков отдан Щербинским, и они самостоятельно его арендует. Николай
Константинович – страстный рыболов. Когда он проводит свой отпуск в Пюхя-Ярви, вся
семья мало его видит. Ранним утром он выезжает в лодке на озеро и возвращается вечером
всегда с хорошим уловом окуней, карасей, а при удаче даже и щук. Рыбу жарят на обед, коптят на ужин, делают запасы.
Когда погода не благоприятствует рыбной ловле, Николай Константинович берет две
корзины, идет в лес и приносит их всегда полные грибов и чудесной лесной малиной.
Умение его в этой области необычайно, у него нет соперников. Такое наполнение дома
всевозможными продуктами всегда доставляет Николаю Константиновичу большое
удовольствие.
Нина не взлюбила Пюхя-Ярви, и Николай Константинович взял в аренду другую дачу в
Келломяках (теперь Комарово). Это большая зимняя двухэтажная дача в 7 комнат, с
электрическим освещением. Нина со свойственным ей умением уютно, погородскому ее
обставила. Близость этой дачи от Ленинграда (40 минут езды на автомобиле по
прекрасной дороге) дает возможность частно туда наведываться. Андрюша проводит там
школьные каникулы, а иногда и воскресные дни. Щербинский заразил своего шурина
любовью к охоте. У Николая Константиновича неожиданно открылся новый талант – он
меткий стрелок. Оба мои зятя имеют по собаке на разные охотничьи сезоны, и когда у
Николая Константиновича выпадает несколько свободных часов, они вдвоем
отправляются на охоту в Комарово. Меню обеда всегда пополняется сезонными
продуктами охоты.
Обычно я провожу месяц с Андрюшей в Комарове, заменяя Нину во время ее поездки на
юг. Олин отпуск я провожу вместе с ней в Пюхя-Ярви. Но длинная дорога туда делается
для меня с каждым годом все менее доступной, особенно теперь, когда артрит колена
принял, очевидно, хроническую форму. Гористая, извилистая проезжая дорога в Пюхя-
Ярви тяжела для автомобиля и вызывает частые поломки.
Ольга Николаевна Щербинская в Пюхя Ярви.
Летом 1945 года, когда я впервые приехала в Пюхя-Ярви на дачу Черкасовых, второй
домик был занят, по приглашению Нины, театральными художниками супругами
Ходасевич и Басовым. Муж совсем еще молодой, интересный, похожий на цыгана и на вид
здоровый, был болен, очевидно, последней стадией туберкулеза, потому что через год-
полтора его не стало. Я редко встречала в жизни такой красивый союз двух талантливых, душевно красивых людей. Иногда в гостях у Черкасовых Басов, выпив несколько рюмок
вина, впадал в тон, который не нравился его жене, и она нежно ему выговаривала: «Ну
зачем вы так говорите, ведь вы же прелестный». Валентина Михайловна всегда, между
прочим, называла мужа не по имени, а по фамилии. Заботясь об его здоровье, она просила
его не оставаться после заката солнца в лодке на воде. Он спокойно возражал, что все
равно жить осталось ему недолго, поэтому он хочет прожить остаток жизни, ни в чем себе
не отказывая. Вопрос питания играл большую роль в жизни больного. С ними жила сестра
Басова, прекрасная хозяйка и кулинарка.
Однажды, когда Черкасовы уехали в город, и я была одна с четырехлетним Андрюшей и
няней, Валентина Михайловна пригласила нас с внуком зайти и пообедать с ними. К обеду
были поданы очень вкусные песочные пирожки, которые, что называется, таят во рту.
Валентина Михайловна отложила несколько штук на тарелку и просила Андрюшу отнести
няне попробовать. Нужно сказать, что няня была недовольна нашим уходом обедать в
гости. Андрюша вернулся с пустой тарелкой и сказал: «Няня сказала, что ничего
особенного, и ее пирожки гораздо лучше». Живя рядом, соседи были уже знакомы с
няниным характером, и ее замечание вызвало веселое оживление. Потом Андрюша сбегал
на свою дачу еще за чем-то и принес новое сообщение: «Няня велела нам с бабушкой идти
домой, а то мы тут только мешаем». Это приказание всем очень понравилось, и все от
души посмеялись над сварливой старухой.
Громадное озеро с большим горизонтом давало мне возможностъ вдоволь наслаждаться
закатами, которые я всегда так любила. Когда на небе наблюдалась какая-нибудь
особенная по красоте комбинация красок, я посылала Андрюшу к Валентине Михайловне, которая говорила, что она старается запомнить красивые сочетания, чтобы применить их
для театральных декораций. В дождливые дни Валентина Михайловна. приходила к нам и
показывала любительские фотографии, которых у нее было множество, и попутно
знакомила нас с эпизодами своей жизни. А жизнь ее была действительно интересная как
заграницей, где она училась, так и на родине. Сколько встреч и дружественных отношений
со знатными людьми всех областей науки и искусства. Красивая ли
Валентина Михайловна – я затрудняюсь сказать, но она полна такого чудесного обаяния, которое лучше всякой красоты. Я не переставая любовалась ею. Оба супруга-художники
были действительно «прелестные», я с грустью расставалась с ними.
Валентина Михайловна хотела, вернувшись в город, зайти ко мне и взять меня в свою