— К сожалению, вашу просьбу удовлетворить невозможно. Что-то ещё?
— Да свали ты уже! — швырнула она в него подушку. И попала очень метко, что удовлетворило и успокоило её лишь на секунду. Именно на секунду, потому что реакция Ганса — подчёркнуто никакая — взбесила ещё сильнее.
— Приятного дня, госпожа Фокина, — удалился андроид, и дверца за ним захлопнулась с привычным «пш-ш-ш».
Кристина с недовольным прищуром и надутыми щёчками взглядом проводила Ганса, пока тот не скрылся в тёмном проходе. Она понимала, что дуться на андроида смысла мало — он машина и выполняет программу. А вот показать своё отношение к происходящему тем, кто по ту сторону видеокамер, — очень даже хотелось.
Успокоившись, она удобно устроилась на койке и достала журнал. Он оказался изрядно потрёпанным: пыльный, вздутые страницы хрустели, словно раньше он принял водные процедуры, слегка грязный, будто провалялся на улице не один месяц, кое-где порван. Вопрос «Откуда его вообще достали?» вертелся в голове. И там же прицепом ехали возможные варианты: «Из мусорного бака?» и «Отряхнули — и вот на тебе?»
— Гадость, — пробубнила Кристина про себя.
Но выбирать не приходилось.
Перво-наперво она обратила внимание на дату выпуска: май две тысячи тридцать третьего года. Уже что-то. Нельзя точно сказать, что сейчас на дворе тот же год, но наверняка где-то около — значит, она пробыла в криосне примерно столько, сколько и планировалось экспериментальным проектом. Это обнадёживало — её не занесло в глубокое будущее и есть шанс повидаться с близкими.
Начала листать. Ничего необычного — типичный гламурный журнал, который выпускается повсеместно, хоть на немецком (как этот), хоть на английском, хоть на русском. Новоявленная читательница бегло просматривала новую моду ради интереса и морщила носик — по её мнению, мода зашла куда-то совсем не туда, и такую одежду она бы не решилась носить. Нет, она не слыла стеснительной девушкой, любила иногда выглядеть очень даже сексуальной или милой, особенно когда время и место к этому располагали. Точнее, всё это шло приятным бонусом, чтобы уж наверняка. Например, когда пыталась сразить наповал парня: вроде и хороший, и добрый, и чуткий, и умный, понимающий… короче, вот она, женская мечта, которую надо брать, пока горяченький и другие конкурентки не набросились! Однако как только этот самый хороший, добрый, чуткий и умный парень узнавал про её приговор на всю жизнь — сразу сбегал. И в итоге Кристина сидела в кафе за столиком в одиночестве, вся такая красивая, нарядная… никому не нужная.
Но в этом журнале были настолько открытые платья из полупрозрачной ткани, с такими разрезами, что даже нижнее бельё не поносишь, — и это уже чересчур. «Хотя этот кардиганчик ничего такой», — отметила она.
Кристина постаралась оторваться от новых веяний высоких домов моды, пока не почувствовала себя старой кошёлкой на лавочке, и сконцентрировалась, как это ни странно, на рекламе. Вот именно она ей сказала больше о внешнем мире, чем андрогинные модели в невероятной одежде. Классические смартфоны и планшеты канули в Лету, уступив место гибким собратьям и различным голографическим примочкам, кибернетика и робототехника зашла в повседневность человека ну уж очень глубоко, причём в самом прямом смысле слова… Короче, много интересного, но сейчас бесполезного. Например, вот эта развёрнутая статья про Марс, в которой красивые фотографии вещают о, похоже, готовящейся или уже запущенной международной миссии с шестью астронавтами. Или о мужчинах-астронавтах в этой миссии, завидных женихах… ничего не понять. Если бы она знала немецкий, чтобы не просто разглядывать эти помутневшие картинки утопленного бедного журнала. Некоторые страницы безнадёжно слиплись, несмотря на качественную бумагу.
И тут щёлкнувшая в голове идея её как громом поразила.
— Бинго! — воскликнула Кристина, оглянулась, резко вжала голову в шею. Но нет, никто на неё не обратил внимания. Ну, или сделал вид, что не обратил, — сложно понять реакцию похитителей на её действия. Затруднительно для обычного человека, аки Кларк Кент, смотреть через толщу стен, дабы увидеть, что происходит в комнате наблюдения и управления.
Идея быстро формировалась в голове во что-то цельное, разложилась по пунктам. Конечно, есть риск, он всегда есть, но Кристина любила и умела рисковать — она уже долго ходит на грани жизни и смерти, так что немного вильнуть в сторону костлявой с косой для неё не совсем безумие. Или, может быть, дочь Фокиных перестала воспринимать смерть как что-то страшное, опасное и неумолимое. Всё же один раз Кристина зашла к ней на чай, а второй раз и вовсе обвела вокруг пальца. И вроде ещё жива, здорова. Что может быть прекраснее? И что может пойти не так сейчас?