— К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
Воистину пятка девушки жаждала познакомиться с лицом этого гиноида.
— Ну и когда они будут, ваши эти инструкции, а?
— Дожидайтесь дальнейших инструкций.
— Я закончила, крашеная щучка! — Кристина, не скрывая возмущения, бросила печеньку обратно в тарелку, но та удачно отскочила и понеслась в свободном полёте до ближайшей стеклянной стены. Шмякнулась и рухнула на пол.
Ещё больше Кристину выморозило, что медсестра никак не отреагировала на хамское поведение своей пациентки, а флегматично взяла поднос, педантично собрала все разбросанные крошки и как ни в чём не бывало направилась к выходу.
В этот момент что-то у заключённой переклинило, и она рванула следом. На что она надеялась? Проскочить вместе с гиноидом в открывшийся проём и выбраться из стеклянного бокса? Ради чего? Чтобы столкнуться с металлическим вышибалой? Так оно и произошло — робот незамедлительно и на удивление резво отреагировал, перекрыв дорогу незадачливой беглянке. Кристина даже до порога не добежала, остановилась — не очень-то она сегодня желала обнимашек с ходячими тостерами. Они ведь только-только познакомились и не сходили на свидание…
А пока Кристина размышляла, как это — ходить на свидание с роботом, прямо перед её носом дверца захлопнулась. Кое-кто дал намёк: обнимашек точно не будет. Но побушевать она как-то не горела желанием.
— Эй, пончик-мейкер! Я тут уже четвёртый день смирно торчу и изображаю пай- девочку, но меня это уже достало — я хочу видеть твоего босса! — она глазела на робота снизу. Между ними пуленепробиваемое стекло, через которое звуки не проникают, — девушка в этом уже давно удостоверилась, однако ей сложно обращаться к кому-то неизвестному. Неизвестный сидит по ту сторону камер наблюдения. И вот как раз он её прекрасно слышит, а это главное. А вот робот на все её потуги завести разговор всё так же, как и раньше, не реагирует.
Запертый в четырёх стенах маленький человечек сложил руки на груди, подул на свою чёлку. Кристина давала немного времени очнуться тем, кто за ней наблюдал, поэтому не устраивала излишнего кипиша. Но прошла минута, две — ноль реакции.
Женщина может многое простить, и наша запертая в четырёх стенах мышка за свою не самую долгую жизнь тоже многое прощала. Когда стало ясно, что Кристине не вылечиться от приобретённого недуга, а дальше как-то жить надо, она поступила банально и глупо, лишь бы почувствовать себя защищённой: обратила своё внимание на одного старшеклассника, вечно крутившегося вокруг неё. Парень ей не нравился ни рожей, ни характером. Парень, который давно и успешно был отправлен во френдзону, хотя девушка понимала, что это нехорошо и ситуация нездоровая. Парень, которым она воспользовалась, сломала жизнь, заразив, и в итоге осталась ни с чем. Дальнейшее общение с Димой свелось лишь к лютой ненависти в её ворота, Кристина не могла и помыслить о хоть какой-нибудь защите от потока гнева. Заслужила. Но ему было мало, поэтому всем всё стало известно. Вмиг бедняжка превратилась в отщепенца — все боялись подхватить неизлечимую заразу, даже собственный братец. И только мама и папа не отвернулись от своей обожаемой взбалмошной дочурки, несмотря на то что та сама виновата в своих бедах. Но как бы ни была сильна любовь родителей, полностью заполнить образовавшуюся дыру не только в сердце, но и в общении с окружающими невозможно. Кристина стала изгоем в классе, в школе и среди всех своих знакомых, включая лучшую подругу. Олесю можно понять, она просто растерялась и испугалась.
И всё это чуть не повергло Кристину в пучину отчаяния, породило желание собственной смерти. Тогда ей казалось, что лёгким движением руки можно прекратить страдания. Как она ошибалась, но именно эта ошибка позволила понять самое сокровенное — желание жить в ней перевешивает любые свалившиеся тяготы. А сама жизнь потом доказала, что сделанный в последний момент выбор, отказ от забвения, — правильное решение. И вот Олеся вновь рядом с ней, и благодаря ей блокада прорвана — на то она и лучшая подруга, друг познаётся в беде.
Кристина простила Олесю, брата, друзей, даже тех, кто так и не нашёл в себе силы вновь повернуться к ней лицом. Дима в их числе.
Так что нашей бедняжке знакомо прощение, она научилась входить в положение людей, которые так или иначе задевали её чувства, обижали. Ведь их тоже можно понять, всегда есть свои причины. Но вот что нельзя принять, так это безосновательное игнорирование.
— Ау! — Кристина демонстративно помахала руками, походила туда-сюда с наигранно злобной моськой. Попыталась посмотреть на охранника с другого ракурса — голову склонила набок так, что уже глядела на него вверх тормашками. У неё даже зародилась мысль, что с такого ракурса она поймёт что-то новое и появится блестящая идея — кровь-то к голове приливает. Девушка чувствовала, что со стороны это выглядит комично, и надеялась, что люди, за ней наблюдающие, посмеются над странной дюймовочкой, решат, что их подопытная-заложница (нужное подчеркнуть) неуклюжая и милая, почти как ребёнок. И тем самым у неё получится растопить их холодные сердца, ведь разве можно строго относиться к забавному ребёнку?