— Я знаю, Най. — Ринар высвободил руку. — Иди в свою комнату, пожалуйста. Оставайся там.
— Они подожгут дом, у них факела.
— Иди в комнату, я все улажу, — не желая тратить время попусту, Ринар развернулся, продолжая свой путь.
Прежде чем выйти к мятежникам, ему нужно было поручить стражникам позаботиться о людях в особняке в случае чего… А еще молиться богу, чтоб «в случае чего» не настало.
Наэлла проводила мужа долгим взглядом.
Ей стоило бояться. Стоило паниковать, метаться по дому, не в силах сделать ничего, но на душе почему-то было очень спокойно.
Наверное, потому что смерти она давно не боялась, а что еще могут сделать ей эти люди? Забрать его? Он давно уже не принадлежит ей. Убить? Она когда-то уже умирала. Это не так уж и страшно. Долго мучить? Она десять лет живет в муках. Нет, ей было не страшно.
Исполняя указания Ринара, Наэлла подхватила пышные юбки, направляясь вверх по лестнице. Она собиралась действительно закрыться в своей комнате и ждать. Чего — вопрос второстепенный. Только у двери в кабинет мужа остановилась, заслышав там странный шум. Диалог. Аргамона и кого-то еще.
Най никогда не отличалась повышенным любопытством. В этой своей новой жизни не отличалась. А теперь почему-то решилась опуститься до подслушивания. Приложила ухо к двери, закрыла глаза.
— О чем вы говорили, Аргамон? Что происходит?
— Происходит то, что должно происходить.
Наэлла дернула ручку и только потом осознала, что вламывается в святая святых мужа без спросу. Ей никогда не были здесь рады без предварительного приглашения. Просто голос показался отдаленно знакомым. Первый голос, который она услышала, проснувшись, звучал именно так.
Последние несколько минут Альма тщетно пыталась растормошить Аргамона. Пыталась добиться от него более внятных объяснений, указаний к действиям, хоть чего-то. Девушка просто не могла сидеть сиднем, зная, что сейчас где-то там Ринару угрожает опасность.
— О чем вы говорили, Аргамон? Что происходит? — Альма встряхнула усача за плечи, но и это не заставило его смотреть менее отстраненно, на нее, а не сквозь.
— Происходит то, что должно происходить.
Альма не сразу поняла, что дверь в кабинет вновь открыта. Она продолжала тормошить наставника, пытаясь привлечь внимание к себе.
— О господи, — мужчина возвел глаза к небу, обращаясь уже явно не к Альме. — Иногда вы жестоки до абсурда.
Смысл сказанного не смог дойти до разума Альмы. Зато пришло осознание, что они больше не вдвоем в комнате — спину девушки сверлил задумчивый взгляд.
— Аргамон, оставите нас наедине, пожалуйста?
Альма знала, кого увидит, стоит развернуться. И ей очень не хотелось это делать. И чтоб Аргамон уходил не хотелось. А еще не хотелось наблюдать за тем, как огни приближаются к дому. Хотелось смотреть только на Ринара. На Ринара рядом с собой. Живого, здорового, счастливого. А его здесь не было.
— У меня нет выбора, — поднявшись с кресла, мужчина поплелся к двери. На этот раз наказание за непослушание было исключительно жестоким. Он не мог уйти. Должен был оставаться и смотреть или исполнять указания. Смотреть, но не влиять. Ему не дадут отвернуться. Не дадут забыться. Он будет смотреть. Опять смотреть на то, как все летит в тартар. Максимум — та передышка, данная сейчас Наэллой. Хотя бы этот разговор он может пропустить. Хотя бы его.
За мужчиной закрылась дверь, а Альма еще долго стояла спиной к вошедшей, почему-то не решаясь повернуться. Ей было непросто жить рядом с Синегаром, но ему она отдала осколок души осознанно и заставила себя поверить, что не жалеет об этом ни капли. А с Наэллой все иначе. Все намного сложней.
— Вы так спокойны, Альма, будто под стенами не толпятся люди с пылающими факелами, — голос вопрошающей звучал убийственно ровно. Сама Альма так не смогла бы.
Бросив еще один взгляд за окно, девушка поняла, что огни действительно приближаются. Стало откровенно страшно. Не за себя — за него.
— Мы должны что-то сделать, — развернувшись, Альма направилась к двери. Пожалуй, самонадеянно было ждать, что ей так просто дадут выйти. Не дали. Перед носом Альмы захлопнулась дверь, щелкнул замок.
— Например, поговорить, — зеленые глаза наконец встретились со взглядом серых. Невероятно спокойным, отрешенным, пробирающим до дрожи.
Мягко улыбнувшись, Наэлла, а Альма не сомневалась, кто перед ней — запомнила увиденное всего несколько раз лицо на всю жизнь, направилась к софе. Села, закинула ногу на ногу, расправила юбки, а потом указала на опустевшее кресло, приглашая и Альму присесть.