— Нет, — угрожающе мертвенный тон лорда вызвал в усаче искреннее любопытно. Он понятия не имел, как продукты на столе не воспламеняются под действием такого убийственного взгляда Ринара. — Когда она вернется?
— Не знаю, мой лорд, сегодня в городе устраивают театральное представление. Скоро Праздник…
— Прекрасно, — казалось, что с каждым словом он раздражается все больше. Вот только о причине подобного поведения. Аргамон справляться точно не рискнул бы. Смерти он, конечно, не боялся, но предпочитал быть осторожным.
— За вас, мой лорд. — усач поднял бокал, делая глоток вина. Хотя, на самом деле, пил он скорее за себя и за успех своей идеи.
Тот разговор Альмы со Свирой дал свои плоды. Наверное, даже большие, чем Аргамон надеялся.
Альма оказалась очень… Очень способной во всем, за что бралась. Раньше влюбленная девушка, чьи щеки вспыхивали, стоило объекту воздыханий показаться на расстоянии пары десятков метров, теперь преобразилась.
Он стал свидетелем первой встречи Альмы и Ринара после… Сам не надеялся, что она сможет справиться с собой так быстро, а она удивила.
На следующий день после происшествия, девушка спустилась к завтраку по собственной инициативе, за ней даже не пришлось посылать. Альма тогда уважительно кивнула Ринару, так же Аргамону, все утро вела себя невозможно учтиво и вежливо, отвечала на вопросы учителя, улыбалась его шуткам, не замечала настороженных взглядов, которые бросал Ринар. Она вела себя достойно. А стоило мужчинам встать из-за стола, обратилась к хозяину дома с самой что ни на есть официальной просьбой.
— Позволите украсть у вас пару минут? — лишь на мгновение опустив взгляд, собираясь с силами, Альма снова посмотрела прямо в глаза мужчины. И в них не читался страх, смущение, как почему-то Ринар считал, обязательно будет.
Не желая им мешать, Аргамон вышел, вот только справиться с собой не смог, незаметный пасс рукой помог расслышать речь оставшихся в комнате так четко, будто он сам находится в помещении третьим.
— Я хотела извиниться, мой лорд.
— Тебе не за что извиняться, — Ринар почему-то не ожидал такого. Он готов был к тому, что с последствиями того поцелуя придется долго и мучительно бороться. Бороться ей, бороться ему. А этим своим спокойствием девочка заставляла мужчину засомневаться в собственной правоте.
— Есть за что, мой лорд. Простите, это действительно была ошибка. Не знаю, что на меня нашло. Я просто запуталась. Но, поверьте, подобное больше не повторится. Я прекрасно осознаю абсурдность сказанного и… сделанного, — щеки девушки вновь вспыхнули алым, но Альма быстро справилась с эмоциями, возвращая голосу и взгляду ту уверенность, которую должна была излучать. — Вы — лорд, я — воспитанница монастыря и ваша подопечная. Я благодарна вам за все, что вы сделали для меня. Буду благодарна всю жизнь, и именно эту благодарность я спутала с влюбленностью. Простите и поверьте, я искренне сожалею о случившемся.
— Альма, — Ринар хотел провести по нежной щеке стоявшей слишком близко девушки. Эта близость будто провоцировала мужчину вернуться мыслями в свой кабинет. Лорд отдернул руку, не желая ни потакать своим глупым порывам, ни смущать зардевшуюся девушку.
Она говорила совсем не как ребенок. Слишком правильно, слишком осмысленно. Так, как в первый свой вечер в этом доме.
— Ты даже не представляешь, насколько красива, как умна, и я уверен — когда-то найдется достойный кандидат на твое сердце, которого ты полюбишь. Он будет завоевывать твою благосклонность долго и, возможно, мучительно, но оно того стоит, душа моя. Ты достойна лучшего.
В девичьем сердце снова разгорался пожар, Альме вдруг захотелось крикнуть, что ей не нужен «достойный», ей нужен он, но все, что она могла себе позволить — легкая улыбка и кивок головы. Если ему нужно так думать — пусть думает.
— Спасибо, мой лорд, — девушка сделала реверанс. — И больше не будем…
— Вспоминать об этом, — Ринар протянул руку, искренне улыбаясь в ответ. Альма медлила, а когда поняла, чего от нее ждут, вложила свою ладошку в его руку, чувствуя сильное рукопожатие, закрепляющее уговор.
Аргамон жалел лишь о том, что не мог видеть лиц говоривших, а о выражении непременно серьезного Ринара и кроткой Альмы лишь догадывался.
Первой к двери подошла именно она. Альма вышла, не оборачиваясь, но если б обернулась…
Ринар не знал почему, но облегчение он не испытал. А ведь должен был. Должен был вздохнуть полной грудью, радуясь, что воспитанница оказалась куда более взрослой, чем он рассчитывал. За то, что забыл уже, насколько она бывает не по годам мудра, тоже стоило бы извиниться. А еще… Ее слова о том, что влюбленность она спутала с благодарностью… Они не даровали облегчения. А ведь должны были.