- Господи, — прошептала я, откладывая записку и смотря на это чудо. — Ох, Ян, вы даже не представляете, что сделали.
Я покачала головой, смеясь.
- Ян, этот меч является одним из трёх артефактов, известных как императорские регалии Японии. А вы нашли человека, который вам его продал для меня, — обратилась я в пустоту.
Этот меч по данным был утерян в XII веке во время боя, и, видно, кто-то нашёл его на поле сражения. Меч являлся знаковым в японской мифологии. По легенде он был найден в теле восьмиглавого змея, убитого во время шторма богом Сусаноо. А сейчас это такая бесценная вещь, которую пытаются повторить, и как считают японцы, оригинальный меч хранится в Святилище Атсута в Нагое, а используется копия меча для показов. Но вот передо мной настоящий меч.
Я отложила его и заглянула вновь в сундук. Сбоку стояла маленькая коробочка обтянутая кожей, я подняла её и положила на колени. Внутри лежала гербовая печать самого Яна, которая была оформлена в мужской перстень.
И последняя вещь это был сундук, раскрыв его, я от восхищения даже приоткрыла рот, чтобы не забыть как дышать. На искрящихся разноцветных драгоценных камнях лежала записка.
«Каждый камень, найденный мной, существует только ради вас, Лорель».
Я поставила сундучок на пол и села, осматривая своё приданое, оставленное Яном для меня. Это стоит целое состояние, это бесценные вещи. И они наши. Они принадлежат мне и графу, никому более.
Глава 39.
Первую неделю без Яна я прожила в разъездах между Лондоном и Оксфордом, вновь и вновь доказывая перед советом историков нашу истину. И нам дали добро на конференцию, которая для начала пройдёт втайне, лишь с тремя репортёрами. Также письма, которые оставили нам Ян и Перхта были подтверждены, по стилю письма, по бумаге и гербам. Всё относилось к той эпохе. Ребята ликовали, а я только улыбалась им. Я спрятала вещи Яна и свои платья, как и диадему. Это были мои личные вещи, на которые история не имела права претендовать. Но я показала на гербовое кольцо графа, отчего эксперты пришли в восторг. Все наши сокровища были оформлены на нас.
Вторую неделю без Яна я продолжала писать речь вместе с ребятами. Остальная часть группы с интересом пришла ко мне домой, где мы работали, и предложила помощь, от которой мы отказались. А если точнее, то Нори обругал их и выгнал. Нам также помогал Иен, предоставляя лучших исследователей по истории Чехии пятнадцатого века, открывая перед нами все двери и архивы. Ночи я проводила с кольцом на пальце и обнимая одежду Яна, плача над ней и ощущая тоску в сердце.
Третью неделю никто не мог развеселить меня, я ушла полностью в воспоминания и наш мир с графом. Никого я не желала впускать, сидя в своей комнате в тёмно-синем бальном платье и смотря на себя в зеркало пустым взглядом. Надо было взять себя в руки, чтобы выполнить просьбу Перхты, и я делала это до вечера. А когда наступали сумерки, я разговаривала с ним, рассказывая обо всём, надеясь, что его душа где-то рядом и слышит меня. Я начала сходить с ума, медленно скатываясь в пропасть. Кейт пыталась подбодрить меня, но я смотрела на неё и меня охватывала злость, потому что она не могла знать, что со мной творится, не имела права советовать мне – отпустить и жить дальше. Я не могла отпустить того, кого даже после смерти любила всем сердцем.
Последнюю неделю перед конференцией я уже находилась в прострации, не понимая, где я нахожусь, где я должна быть. Всё моё существо рвалось обратно в замок, чтобы вновь увидеть его. Сердце перестало сбивать ритм, билось ровно и точно, как часы. Я стала роботом, улыбалась, отвечала на вопросы, была с ребятами в Лондоне, но моя душа покинула меня. Я должна была рассказать всем, что Ян замечательный человек, широкой души и полный благих намерений. Это была сейчас моей панацеей, ради которой тело жило. Но верить было не во что больше. Никакой радости, любви, желания делать что-то, ничего не осталось. Одно одиночество. Я знала, что никто не сможет снять эту черноту в сердце. Только он. Но его не было рядом. Я уже забыла его аромат, только название того, что ощущала, остались в голове. У меня не было даже его портрета, ведь дневник мы отдали на перевод и экспертизу, а там каким-то образом пропало его изображение. Кто и когда сделал это, я не знала, страница просто исчезла. Мы уверяли всех, что она была там, но нам доказали, что листы прошиты, и вырвать её никто не мог. А это означало для других, что мы сумасшедшие, а для меня, что Перхта забрала его образ. Но каждую ночь во сне я видела его, улыбающегося мне и уверяющего, что он рядом. К сожалению, это было моё воображение, которое я заставляла работать, чтобы жить.
***
Зал взорвался аплодисментами в лондонском Jumeirah Lowndes Hotel, где мы провели первую конференцию с доказательствами невиновности графа и письмом Перхты. Это был успех, нас фотографировали, мы давали интервью для «Time», получили поздравление от самых именитых охотников за сокровищами и историков. Перед нами больше никогда не закроются двери в историю, это была слава, которая прокатилась по всему миру. Нам предлагали работу в лучших местах, но мы качали головами. У нас ещё были сокровища, которые пройдут второй волной восторга. Мы были обеспечены до конца наших дней.
Но мне это не принесло радости.
К началу учебного года в наш городок съехалось множество репортёров, а мы готовились к первой открытой презентации в здании Оксфорда для наших студентов. До этого были только слухи, и никто не знал в точности то, что было. Даже «Time» не разглашал информацию, только обещал бомбу, подогревая интерес к нам.
- Ну что, готова, принцесса? – меня шутливо пихнул в ребро Нори, и я улыбнулась ему.
- Мы знаменитости, вчера мне предложили секс впятером, — поделился Морган, а все мы рассмеялись.
- Всё, начинается, — шикнула на нас Кейт, которая за руку держала Риза.
У этих двоих было всё прекрасно, и я завидовала им. Но злости больше не было на них. Я сказала ребятам, что это моё последнее выступление, далее они поедут по всем странам без меня, а я хотела загрузить себя учёбой, чтобы больше не думать и забыть обо всём, и не произносить его имя, которое каждый раз укалывало сердце.
- Давайте поприветствуем наших выдающихся студентов, — провозгласил ректор нашего университета, под свист и аплодисменты мы поднялись на трибуну.
- Прошу, мисс Уолш, — мужчина улыбнулся мне и я встала на предложенное место к микрофону, а ребята рядом к таким же стойкам.
- Ух, как вас много, — выдохнул Дэвид, и зал рассмеялся.
- Лори, — подсказал мне начинать Нори, и я кивнула.
- Мы приехали в тихий, ничем не приметный городок Рожмберк-над-Влтавой для того, чтобы разгадать письмена под портретом Перхты Рожмебргской. Это было наше летнее задание, и никто не ожидал от нас того, что мы будем стоять тут и рассказывать свою историю про призраков, — начала я.
- А призраки были, но сейчас мы вернёмся к портрету в замке Рожмберк, — перехватил инициативу Дэвид, и я улыбнулась ему. – Надпись гласит следующее: «Кому удастся разгадать тайные письмена, будет сказочно богат».
Нам рассказали историю про тирана-мужа, который убил жену в постели, заколов ножом. Но мы отнеслись к этому с ухмылкой, даже смехом, развлекаясь в камере пыток, которая была в замке. Нам разрешили провести первую ночь там, и были выбраны Лорель и Джонатан.
- Я не буду описывать странности, которые мы там встретили. Перед нами появилась сама Перхта и указала на дневник. Вы его можете видеть за нашими спинами, — я махнула рукой на проектируемое полотно, где показывалось видео с тетрадью. – Как вы можете заметить, то там всё на чешском. Я, к сожалению, не знаю этот язык, зато Джонатан изучил его. Перхта просила нас разгадать надпись на её портрете, и мы мучились, крутили головами, едва не опрокинув самого изображения. Нам удалось перевести их. Письмена гласят: «Прощение даровано любимому». И Джонатан догадался, что Перхта любила своего мужа, простив его за свою смерть. И в этот момент призрак, живший в камере пыток, освободился. Мы сбежали, но Перхта просила нас вернуться. Руководителем нашей группы была Кира Лукас, — я посмотрела на Нори, ища помощи, потому что горло пересохло, и он понял меня.