— Я раньше задохнусь, — пробурчал Рихард под нос.
— Нет-нет, из Перу нам не выбраться, — неожиданно сказал Шнайдер.
Рихард резко повернулся к нему:
— Что?!
— А? — Шнайдер удивлённо смотрел на Круспе.
— Ты сказал, что нам не выбраться из Перу.
— Я, разве? Нет, тебе показалось.
Но Рихард мог поклясться, что слышал эти слова. Он продолжал смотреть на барабанщика, но тот отвернулся и, с деланным интересом, разглядывал унылый пейзаж за окном. Подождав немного, Рихард спросил по-немецки:
— Шнай, ты не хочешь рассказать мне, что происходит?
— Не сейчас, — тихо ответил Шнайдер и покосился на водителя.
— Ты чего, издеваешься?! Он же по-немецки не понимает. Куда мы едем?
— В одно хорошее место. В кафе. Я думаю, ты не завтракал сегодня, — Шнайдер повернулся к Рихарду и улыбнулся. — Здесь на завтрак подают нечто особенное.
— То-то, я смотрю, ты похудел так.
— Нет, я серьёзно. Ты когда-нибудь пробовал чай из листьев коки? — Шнайдер перешёл на английский.
— Ты чего, охренел? Я не употребляю наркотики! — Рихард с опаской посмотрел на водителя.
— Зря вы так, молодой человек, — тут же отозвался водитель, — между прочим, здесь это очень популярный напиток. Кока не наркотик, она приглушает чувство голода и усталость, помогает от горной болезни. Кстати, некоторые её используют, чтобы похудеть, — с чувством выполненного долга, водитель повернулся к Рихарду и дружелюбно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.
По всей видимости, он считал себя замечательным гидом, который обязан рассказать только что прибывшему туристу обо всех особенностях национальной кухни.
— Нет, ну это уже слишком! — Рихард перешёл на немецкий. — Тебе надо было вытащить меня сюда, из Нью-Йорка, чтобы я выслушивал советы, как мне похудеть, от какого-то таксиста?! Ты чего, его подговорил?
— Подговорил? Зачем мне его подговаривать?
— Видимо, ты получаешь моральное удовлетворение, указывая мне на мои недостатки. Я, между прочим, единственный из группы, кто волновался и пытался хоть что-то сделать, когда ты пропал. Я летел на этом поганом самолёте, рисковал своей жизнью, а вместо благодарности ты и этот твой таксист попрекаете меня лишними килограммами. Да я каждый день в тренажёрный зал хожу. Ну, что я могу поделать, если у меня такая конституция? Это ты у нас костлявый, а я крупный!
Шнайдер удивлённо посмотрел на Круспе.
— Рихард, а я и не знал что у тебя такие проблемы.
— Какие ещё проблемы?!
— Комплексы. Ты что, волнуешься, что у тебя лишний вес?
— Нет у меня никаких комплексов, но не всем так повезло, как тебе. Кому-то приходится прикладывать большие усилия, чтобы оставаться в форме и не превратиться в кабана.
— Ты знаешь, я как-то не задумывался над этим. Вообще-то я думаю, что для мужчины его внешний вид не самое важное.
— Ага, не важное. А этот твой шарфик цвета морской волны ты надевал, потому что боялся простудить горло? А эти безумные колготки в сеточку, эти откровенно короткие шорты, которые неприлично обтягивают твою худую накаченную задницу. Тоже мне, нашёлся моралист.
— Рихард, ты что, завидуешь моей заднице? Это же сценический костюм. Если бы я знал, что это тебя так заденет, я бы не стал его надевать. Я никогда не считал тебя толстым. Ты прекрасно выглядишь. А по сравнению с Тиллем ты вообще…
— Хватит издеваться надо мной, — прервал его Круспе.
— И в мыслях не было. Но чай из листьев коки я тебе настоятельно рекомендую. Всё-таки, местная экзотика.
Рихард не нашёлся, что ответить, и с обиженным видом отвернулся к окну. До конца дороги он не проронил ни слова.
========== Глава третья ==========
Кафе находилось на окраине Лимы, в так называемом «Аристократическом районе». Они разместились на открытой веранде, увитой цветущим плющом. Шнайдер выбрал маленький столик на двоих в самом углу. Было время завтрака, но посетителей почти не было. Лишь одинокий мужчина с сигаретой в зубах сидел за столиком в центре и читал газету.
После неприветливого, выжженного солнцем аэродрома, Рихард был поражён и восхищён открывшимся перед ним пейзажем. Всё было покрыто едва заметной дымкой, казалось, что граница между небом и океаном перестала существовать. Чайки с шумом носились над безбрежными, спокойными водами, охотясь на рыбу. Иногда, какая-нибудь из них, поднимала в своём сильном клюве ещё трепыхающуюся рыбёшку, и солнце сверкало на её влажной блестящей чешуе.
Было тихо и безветренно. Пекло нещадно, и Рихард пожалел, что не захватил с собой шляпу.
Город, здесь, на берегу Тихого океана, был прекрасен и торжественен: небольшие уютные домики утопали в цветах, тут же неподалёку работали шикарные рестораны, модные бутики. По набережной неспешно прогуливались туристы, которых в этот сезон, когда над городом нет тумана (или как его называли здесь — «гаруа»), было особенно много. Рихард забыл все свои обиды, отдавшись целиком этому прекрасному месту. Он вдыхал солёный, пропитанный океаном, воздух, щурился от яркого солнца и чувствовал, что всё это — совершенно, что всё это — правильно, и так должно быть всегда.
— Эй, Рихард, ты будешь делать заказ? — Шнайдер протягивал ему меню.
— Да, только никакого чая из коки.
Шнайдер не смог сдержать улыбки, но увидев, что Круспе снова готов взорваться, сказал:
— Ты знаешь, я, когда только приехал сюда, мог часами сидеть на этой веранде и смотреть на океан, людей, дома, птиц, я был восхищён этой страной и готов был прожить здесь до конца своих дней, а теперь всё это уже приелось. Ты даже представить себе не можешь, как я мечтаю вернуться в Берлин.
— Тогда почему ты всё ещё здесь? — Рихард с интересом изучал меню, в этом кафе действительно подавали что-то особенное, но он не был уверен, что даже половина из предложенного будет ему на пользу.
— Я не могу отсюда уехать, — ответил Шнайдер и замолчал.
— Почему не можешь?
— Я расскажу тебе всё с самого начала, иначе ты подумаешь, что я сошёл с ума.
Рихард поднял глаза и встретился взглядом со Шнайдером. На пару секунд ему показалось, что ударник действительно не в себе. Эти испуганные глаза на исхудавшем лице, синяки от недосыпа, которые не мог скрыть даже загар, складка на лбу между бровей. Шнайдер отвёл взгляд и стал с тоской глядеть на океан. Рихард молча смотрел на него и понимал, что здесь всё не так замечательно и правильно, как он думал пару минут назад. В этой прекрасной наполненной солнцем и ароматами цветов стране с его другом произошло и, по всей видимости, продолжает происходить что-то ужасное, что-то такое, о чём он боится говорить. Круспе хотел было уже сказать Шнайдеру, что готов помочь, во что бы то ни стало, как к ним подошла официантка.
— Сеньоры готовы сделать заказ? — спросила она с вежливой улыбкой на ломаном английском.
— Рихард? — Шнайдер посмотрел на Круспе.
— Ты уже бывал здесь? В этом кафе?
— Да, был, ты готов сделать заказ?
— Я могу тебе доверять?
— Да! В чём дело, Рихард?
— Дело в том, что я хочу полностью положиться на твой вкус, только давай без местной экзотики.
Шнайдер понял, наконец, в чём дело, улыбнулся, покачал головой и, повернувшись к официантке, сказал:
— Два кофе и яичницу с беконом для моего друга. И умоляю вас, без перца.
Девушка улыбнулась и ушла выполнять заказ.
— Без перца? А яичница разве бывает с перцем? — Рихард с сомнением посмотрел на барабанщика.
— Местный колорит. Если ты хочешь нормально поесть, то предупреждай официантов, что перец тебе не нужен. Но я уверяю тебя, перец в твоих блюдах всё равно будет, они не могут без этого.
— А что будет, если я забуду об этом сказать?
— Тогда еда будет настолько острой, что ты не сможешь проглотить и кусочка.
Официантка принесла кофе, поставила его на столик и тихо ушла.
— Ладно, давай теперь забудем о местных обычаях, и ты мне расскажешь, наконец, что происходит, — Рихард сделал маленький глоток и поставил чашку на стол.
— Хорошо, я расскажу. Умоляю тебя, дослушай до конца и не перебивай.