Внезапно Николас отодвинул книгу и рассмеялся:
— Нет, что за глупости! Как будто такие вещи возможны! Околдовал меня этот парень, что ли? — Николас подошел к камину и погрел руки у огня. Все-таки я рад, что наш морячок женится на Кристине. Славный паренек этот моряк, очень славный.
Потом Николас, должно быть, заснул, сидя у камина. Когда он открыл глаза, то увидел, что уже занимается заря. Он озяб, закоченел, проголодался и был ужасно сердит. Почему это Кристина не разбудила его и не подала ужин? Неужели она решила, что он намерен провести всю ночь на деревянном стуле? Эта девчонка безнадежно глупа. Он сейчас же пойдет наверх и скажет ей все, что у него накипело на душе.
Чтобы подняться наверх, надо было пройти через кухню. К его удивлению, там сидела Кристина, уснувшая у погасшей плиты.
— Честное слово, — пробормотал Николас, — в этом доме люди, кажется, не подозревают, для чего существуют кровати.
Но нет, это не Кристина, сказал себе Николас. У Кристины взгляд испуганного кролика, и это всегда раздражало его. А у этой девушки даже во сне было дерзкое выражение лица, восхитительно дерзкое. Кроме того, девушка была красива, — замечательно красива. Право, такой красивой девушки Николас в жизни никогда не видел. Ах, отчего девушки были совсем не такие в дни его молодости! Горькое чувство внезапно охватило Николаса: он как будто только сейчас понял, что много лет тому назад был ограблен и даже не знал об этом.
Девчурка, наверное, озябла. Николас достал свою меховую разлетайку и укутал спящую девушку.
Да, он должен сделать еще что-то. Мысль об этом пришла ему в голову, когда он покрывал своей шубой ее плечи, делая это очень осторожно, чтобы не потревожить спящую; да, что-то надо сделать, — если б только догадаться, что именно. Губы девушки были полуоткрыты. Она, казалось, говорила с ним, не то умоляя его сделать это, не то запрещая. Николас никак не мог определить, чего же она хочет. Много раз он отходил и много раз снова подкрадывался туда, где она спала все с тем же восхитительно дерзким выражением лица, требуя чего-то полураскрытыми губами. Но чего хотела она или чего хотел он сам — Николас никак не мог догадаться.
Может быть, Кристина догадалась бы. Может быть, Кристина знает, кто эта девушка и как она попала сюда. Николас поднялся по лестнице, проклиная ее скрипучие ступеньки.
Дверь комнатки Кристины была открыта, но там никого не было. На кровать, по-видимому, не ложились. Николас спустился по скрипучим ступенькам.
Девушка все еще спала. А вдруг это сама Кристина? Николас стал всматриваться в каждую черту очаровательного лица. Насколько он мог вспомнить, он еще никогда в жизни не видел этой девушки. Но на шее у нее Николас раньше этого не заметил — висел медальон Кристины, который то поднимался, то опускался при каждом дыхании девушки. Николас хорошо знал этот медальон, единственную вещь, принадлежавшую ее матери, которую Кристина ему не отдала. Единственную вещь, из-за которой она осмеливалась открыто спорить с ним. Она ни за что не хотела расстаться с медальоном. Очевидно, это сама Кристина. Но что случилось с ней?
Или с ним самим? Вдруг он вспомнил странного торговца и сцену с Яном. Нет, наверно ему приснилось это! И все же на заваленном бумагами столе еще стояли серебряный флакон и рюмки со следами вина на дне.
Николас старался сосредоточиться, но голова его кружилась, как в водовороте. Вдруг солнечный луч, прорвавшись через окно, пересек пыльную комнату. Николас вспомнил, что еще никогда не видел солнца. Он невольно простер к нему руки и почувствовал мучительную тоску, когда солнечный луч исчез и по комнате разлился бесцветно-серый дневной свет. Он отодвинул ржавые засовы и распахнул тяжелую дверь. Перед ним лежал незнакомый новый мир, мир ярких лучей и темных теней, влекущих своей красотой, мир тихих и нежных голосов, зовущих его к себе. И опять его охватило горькое сознание, что много лет тому назад он был ограблен.
— Я мог быть таким счастливым все эти годы, — шепнул самому себе старый Николас. — Именно этот маленький городок я мог бы любить: он такой причудливый, спокойный, уютный. Я мог иметь друзей, старых однокашников, может быть собственных детей...
Образ спящей Кристины возник перед ним. Она вошла в его дом ребенком, не чувствуя к нему ничего, кроме благодарности. Будь у него глаза, которыми он мог бы увидеть ее по-настоящему, все сложилось бы по-иному.
Но разве теперь уже слишком поздно? Он еще не так стар, не чересчур стар. По-новому пульсируем кровь в его жилах. Кристина еще любит Яна, но такого Яна, каким он был вчера. А в будущем каждое слово и каждый поступок Яна будут подсказываться злой душой, которая когда-то принадлежала Николасу Снайдерсу, — об этом Николас хорошо помнит. Так, спрашивается, может ли какая-нибудь женщина полюбить эту злую душу, хотя бы ее оболочка была прекрасна?
Имел ли он право, будучи честным человеком, обладать душой, которую он приобрел у Яна с помощью средства, близкого к обману? Да, имел право, потому что сделка была совершена по всем правилам и Ян остался доволен полученной платой. Кроме того, разве сам Ян трудился над своей душой, чтобы сделать ее такой привлекательной? Нет, это простая случайность. Почему одному человеку дается золото, а другому — сушеный горох? У Николаса Снайдерса столько же прав на душу Яна, сколько у самого Яна. Он, Николас, даже умнее и сумеет с помощью этой души сделать больше добра. Кристина полюбила душу Яна, так пусть же теперь эта душа, хоть и в другой оболочке, привлечет Кристину к себе, если сможет. И душа Яна, слушая доводы Николаса Снайдерса, не могла их оспаривать.
Кристина все еще спала, когда Николас снова вошел в кухню. Он развел огонь, приготовил завтрак, а затем нежно разбудил ее. Теперь уже не было сомнения в том, что это Кристина. Как только ее взгляд упал на старого Николаса, к ней вернулось выражение испуганного кролика, которое всегда раздражало его. Оно рассердило его и сейчас, но теперь он злился на самого себя.
— Вы так крепко спали вчера вечером, когда я вошла в... — начала Кристина.
— Что ты побоялась разбудить меня, — перебил ее Николас. — Ты думала, что старый скряга рассердится на тебя. Послушай, Кристина, вчера был выплачен последний долг твоего отца. Это был долг одному старому моряку, которого я раньше не мог найти. Теперь ты больше никому не должна ни цента, и от твоего жалованья еще осталось сто флоринов. Это твои деньги, можешь получить их, когда хочешь.
Кристина ничего не могла понять, и последующие дни тоже были непостижимой загадкой для нее. Николас ничего ей не объяснял. Душа Яна перешла к очень мудрому старику, который знал, что хорошее настоящее заставляет забыть плохое прошлое. Для Кристины было бесспорным только одно: прежний Николас Снайдерс таинственно исчез и на его месте появился новый Николас, который смотрел на нее добрыми глазами, искренними и честными, внушающими доверие. Кристине казалось, что она сама, своей безответностью, своей мягкой обходительностью, добилась столь разительной перемены. И это объяснение не казалось Кристине фантастическим, оно было ей приятно.