Педали слегка повизгивали, разбавляя осторожную предрассветную тишину. Я спрыгнула с сиденья и прислонила велосипед к стене из красного кирпича. Постучав костяшками пальцев в раму крохотного окошка, я дождалась, когда оно распахнётся.
— Милана, — раздался скрипучий голос и в проёме показалось довольное лицо с хитрым прищуром бледных глаз и большим крючковатым носом. — Опять мальчишку заменяешь?
— Будто сам не был молодым, — проворчала я, протягивая пакет из хрустящей бумаги. — Твои булочки.
— Все утренние смены спит. Дело ли? Балуете вы его со Рато. Совсем от рук отобьётся — помяни моё слово.
— Ты научился видеть будущее, Нашир? — усмехнулась я добродушно.
— Плохо выглядишь, девочка. Могу дать сбор, если мучает бессонница.
— Скорее уж слишком крепкий сон, — усмехнулась я добродушно. — Я зайду к тебе позже, приготовь мою настойку.
Лекарь в нашей общине был стоящий. Раньше он занимал высокий пост в столице, обслуживая элиту, но решив отойти от дел осел в нашем городке. Везение чистой воды. Он практиковал прямо в своём доме в специально отведённом для этого крыле. Мне довелось попасть к нему лишь однажды. В первую зиму ещё не привыкнув к здешнему климату, я подхватила, позорную для моего вида, пневмонию и старик здорово мне помог, став при этом моим верным другом и советчиком. Во время прогулок я собирала для него травы, приносила газеты и выезжая в большой город привозила то, что у нас было не купить. Чаще всего я баловала его фисташковым мороженым. Хитрый упырь особенно его жаловал.
Проезжая мимо полицейского участка, я оставила пакет у входа и помахала рукой выглянувшему лейтенанту. Он был с нами не так давно и мне ли не знать, как тяжело приживаться на новом месте. Специально для него я просила докладывать в пакет кексы с корицей. Такие парень часто привозил из города, а мне хотелось, чтобы он быстрее привык к местному.
Забросив оставшиеся свёртки в уютную гостиницу на въезде, я оставила велосипед на её пороге и направилась в парк. Под ногами пружинила земля, покрытая травой, мелкими веточками и местами прошлогодней хвоей. Свернув с тропы, я углубилась в густую чащу, перепрыгивая через поваленные деревья, замечая по пути следы оставленные другими жителями. Без труда я узнавала каждую из них: сломанную ветвь, разодранную кору, взрытую землю, сбитые с места камешки. Мне было легко определить сколько минуло времени после посещения моих угодий… Общих, поправила я себя мысленно.
Зацепившись за низко расположенный сук, я забралась на облюбованный издавна дуб и вскарабкалась почти на самую вершину, зависнув на гибких, но прочных ветвях обрамляющих могучий ствол. Солнце подобралось к самой кромке горизонта и спустя несколько вздохов вынырнуло наружу, разлившись масляным обещанием тепла. Я смотрела на него так долго, пока сияние не стало нестерпимым и не вынудило меня отвести взгляд. Внезапно в стороне что-то блеснуло, привлекая моё внимание. Тревожно всмотревшись в зелёную массу, я закусила губу: не хватало только заезжих туристов. Порой они забирались в наши края и чаще всего убирались, не доставляя нам неприятностей, но порой выискивались охотники за диковинками, которых приходилось выпроваживать принудительно. Направляясь к источнику блика, я надеялась, что это не тот случай и отражает солнце кусочек фольги, принесённый ветром.
Глава 3
Чем ближе я подходила к намеченному с высоты месту, тем тревожней становилось на душе. Мне пришлось сделать круг, чтобы зайти с подветренной стороны. Втягивая воздух, я уловила запах металла, оружейной смазки и давно немытых тел. Люди. Только они могли настолько не заботиться о гигиене в мире, где возможно каждый второй имел звериное обоняние. Наверно было бы мудрее вернуться в посёлок и сообщить обо всём старшим, но я решилась выяснить уровень угрозы прежде, чем устраивать переполох.
Лес наполнился шорохами и пением птиц, но другие звуки легко отделялись от естественных. Несколько человек разместились на прогалине, где обычно в полнолуния собирались подростки. Разжигая между поваленными брёвнами огонь, они делились жуткими историями, первыми поцелуями и любовными признаниями. Взрослые благоразумно делали вид, что не знают об этом месте, всегда наблюдая за мероприятиями, дабы не допустить неконтролируемых переворотов, создания проклятий и проникновения на шабаши чужих.