Страх за Каста сменился другим — страхом за саму себя. Я нервно выдохнула и прошептала:
— Кузь…
— Р-р-р! — ответил мой… мм, ну не «котик» точно.
А из глубины чердака донесся голос Зябы:
— Даша, ты никуда не идешь.
Вдох-выдох, еще полшага назад, и попытка осознать ситуацию. Шок, вызванный преображением и реакцией твира, медленно отступает, под напором уверенности — уж кого, а меня Кузьма точно не укусит. Вернее, я последняя, кому этот малыш способен причинить вред. Но… но ведь он рычит! И скалится!
— Даша, вернись сюда, — потребовал крайне недовольный призрак.
А я обернулась и вот теперь определила «корень всех бед».
— Зяба, какого черта? — прошипела я. — Какого черта ты натравил на меня моего собственного твира?
Монстр не дрогнул и не устыдился.
— Такого, — буркнул он. — Такого, что у тебя мозг отшибло и мне пришлось.
— У меня? Мозг? Зяба, а не много ли ты на себя берешь?!
— Не много, — отозвался монстр.
А я обернулась к Кузе и попыталась приказать:
— Кузьма, фу! Отойди от двери, быстро!
Я говорила зло и очень строго, но Кузю не проняло.
— Р-р-р! — ответил «котик» беззлобно и отрицательно качнул головой.
И пусть где-то в глубине души по-прежнему жила непоколебимая уверенность, что Кузя не укусит, идти на приступ этой чертовой двери не хотелось совершенно. Поэтому я круто развернулась и направилась к главному провокатору.
— Зяба! — Я не говорила — рычала. — Быстро отзови твира!
Монстр не ответил. Более того — в зеркале он тоже не проявился. Запаянный в тяжелую раму антиквариат по-прежнему транслировал вход в нашу общагу и помятого, слегка подпаленного Каста.
Черт! Как же это неприятно! И как обидно! Твир — мой! Это я его бутерами кормила, а какой-то гад гадский не просто в наши отношения влез, а вообще заставил «котика» пойти против хозяйки. Это свинство!
— Зяба, считаю до трех. — Я начала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. — Р-раз…
— Даша, нет — рявкнули из зеркала. — Выключи панику. Все с твоим Кастом в порядке.
— В порядке?! — прошипела я.
— Глаза разуй!
Ну, я и «разула». Не хотела и вообще бесилась, но все-таки пригляделась к изображению, которое показывало зеркало. И на пять капель, но успокоилась, потому как в этот момент Каст, шатаясь, поднимался на ноги. Кровь из его носа, кажется, уже не текла, но выглядел огневик по-прежнему бледно.
— Он сын Ваула, — сказал монстр тихо. — Для него атака стражей не смертельна.
Я застыла. Просто срываясь в забег, как-то не подумала… вернее, подумала, но не осознала, что это именно атака, нападение. Я, честно говоря, приняла случившееся за сбой системы охраны.
— Зяб, а это разве не сбой? Ведь Каст… он пьян.
— Хм. Ну да, пьян, и что?
Судорожно вздохнув, я попыталась сформулировать мысль иначе:
— У нас, на Земле, пьяных не везде пускают. Есть такое понятие — фейс-контроль. Так, может, и здесь нечто подобное?
— Нет, Даш, — опроверг версию призрак. — Употребление вина в академии не запрещено, просто не приветствуется. И сколько я тут живу, ни разу не видел, чтобы стражи реагировали на пьяных.
Черт! Значит, сто процентов нападение. Но ведь тогда тем более нужно бить тревогу.
— Нужно позвать преподов и вызвать врача для Каста, — решила я.
— Не нужно, — сказал призрак жестко. — Успокойся.
Успокойся? Да как он…
— Да как ты…
В следующий миг я прикусила язык и пришла к выводу, что призрачный монстр прав. По крайней мере в том, что касается второго пункта моих планов. Просто «раненый» перестал шататься, передернул плечами и отступил на пару шагов от лестницы.
Ракурс по-прежнему был не слишком удачным, но это не помешало разглядеть, как Каст вскидывает руки и делает серию замысловатых пассов. Еще миг, и перед ним возникло нечто, что лично мной было воспринято как огненная голограмма. Это была схема, схема, над которой рыжий завис минуты на две.
А потом пижон начал что-то в этой схеме перекраивать. Видно было плохо, но перемещение пары самых толстых линий я разглядела.
В общей сложности все манипуляции заняли минут пять. И как только Каст голограмму «погасил», на столбиках, установленных в основании лестницы, опять вспыхнули огни. Стало жутко. Вот вообще жутко! Особенно в тот момент, когда пижон простецки вытер нос рукавом и вновь шагнул на первую ступеньку.