- Странное оружие. Мне кажется, что он очень древний и ... нет, не мертвый, но души в нем сейчас нет.
Полукровка серьезно кивнула, покачивая меч на ладонях.
- Изогнутое лезвие... удлиненная рукоять... - размышлял Хэлгэ вслух. - Его как для тебя делали.
- Да. Он мне по руке. Насчет души... Думаю, он просто недоделан. Да. Если заполнить эту форму содержимым...
- Так в чем же дело? - эльф пожал плечами. - Знаешь, кузница тут есть.
- Полагаешь, мне такое под силу? - Рамборг недоверчиво фыркнула.
- Как ты можешь знать, пока не попробуешь? Я видел тот кинжал, что ты подарила Лиэ. Попробуй. Та сущность, что ты сотворила... или пробудила, уж не знаю, как оно было на самом деле... Так вот, она требует для себя достойного прибежища.
- Меч принадлежит твоему Дому. Я не могу.
- Можешь. Им, похоже, сотни лет никто не интересовался... а я - наследник, и вправе сделать тебе такой подарок.
- Ты поможешь мне в кузне?
- Конечно.
- Что ж... тогда нечего тут сидеть. Идем.
Она встала и протянула Хэлгэ руку. Снежный сидхэ улыбнулся и пожал ее. Мгновение они стояли так, сцепив руки в эльфийском рукопожатии, за запястья, и Хэлгэ чувствовал, как царапают его кожу шершавые валики старых мозолей на ее небольшой твердой ладони. Потом Рамборг подалась вперед и коротко поцеловала его в губы.
- Спасибо, - сказала она. - За меч... и за мою шкурку, которую ты спас.
- Пожалуйста. За меч. А остальное... проклятье, Лиэссат! Мы квиты. Хотя мне кажется, что это я тебе должен.
- Н-ну-у... - полукровка протянула свое любимое словечко, словно мурлыкнула. - Если ты это так расцениваешь... Идем же! У нас еще будет время поговорить о долгах.
*************************************************************************
Киирт'аэн. Квенир.
После недавнего разговора, в котором прозвучало больше, чем хотелось бы и Кирт, и Лиэ, оба они чувствовали себя не слишком уютно. Бывшая жрица смутилась как девчонка и от собственной откровенности (а с другой стороны, что ей было теперь терять?!), и от реакции сидхэ на ее откровения. По правде, Кирт попросту была в шоке. Жизнь приучила ее трезво оценивать себя и свои перспективы. Она была не то чтобы некрасива, но... Даже в лучшие свои дни, даже ухоженная и отдохнувшая, одетая в лучшие свои одежды, Киирт'аэн вряд ли могла бы надеяться привлечь к себе внимание такого синеокого красавца, да еще и бессмертного к тому же! И, словно этого мало, не просто эльфа, а эльфийского князя! Она была слишком обычной, а теперь еще и заморенной, истощенной долгой болезнью и смертельными чарами, и этой жизнью в кабаке. Кроме того, Кирт ощущала себя ... излишне потасканной.
А его отношение к ней было таким, словно она действительно была драгоценностью, была, по меньшей мере, прекрасной юной принцессой, а не девкой-подавальщицей... если не сказать хуже... из трактира! Это пугало и сбивало с толку. Среди поклонников культа, где приносили в жертву женщин и детей, и отношение к женщинам было соответствующим. По правде, с Кирт никто и никогда ни разу в жизни не обходился так, как этот князь эльфов.
И вот она боялась себя; она все же была женщиной... но женщиной, повидавшей всякое. Ее уже тошнило от мужчин... но эльф-то был совсем другим!
"Да нет, он всего лишь добр ко мне", - думала она, спрятавшись так, чтоб ее не было видно от двери, - "Нет, не обольщайся! Кто ты, Кирт, чтоб заглядываться на эльфийского принца! Я бы поняла все это, если б была юной девой благородных кровей, но теперь... Но будет ли это так уж плохо? Возможно, немного тепла и доброты мне и нужно теперь, чтоб выжить? Чтоб забыть хоть что-то... хоть немного, ненадолго... Проклятье! Я бы отдала полжизни за любящее прикосновение... и за тепло его рук".
Сейчас ей было уже плевать на Сны Драконов, и на тех, с кем она хотела поквитаться, и на то, что в этой схватке вполне можно погибнуть. Хоть раз в жизни довериться кому-то... а потом - будь что будет!
"У меня еще все может случиться", - словно заклиная себя на удачу, подумала Киирт'аэн, - "И любовь. И битвы. И... ребенок?... А, может быть..."
Еще день назад мысль о возможности вновь родить ребенка вызвала бы у Кирт только язвительный ядовитый смех, но теперь... Лиэ умел быть убедительным. Она замерла, глядя в одну точку. И - захотела жить. И дарить жизнь. Просто взяла - и захотела...
И все сразу стало проще.
"Если...нет, когда! - когда мы уничтожим их, я смогу родить ребенка. Ребенка жизни... без страха, без боли. Ребенка... сына. Да!"
И оказалось вдруг, что одной этой мысли довольно, чтоб пробудить в ней отвагу. Кирт нервно стиснула руки, уже готовая драться, на этот раз до конца - драться за возможность жить и любить. За одну только тень надежды стать матерью.
И, когда Лиэ окликнул ее, встревоженный долгим молчанием и неподвижностью, Киирт'аэн, Сон о битве драконов, Сполох-над-вершинами, подняла на него спокойные темно-серые глаза и просто сказала:
- Я подумала и решила: я рожу ребенка, когда мы покончим с этой бандой кровавых фанатиков. Я буду жить. Я буду жить долго! Я увижу детей, и детей моих детей... ведь я буду жить очень долго! У них... у меня и моих детей будет дом на холме... и сад, где будут цвести яблони... А осенью мы будем жечь листья, и я стану делать сидр, и он будет чуть-чуть пахнуть этим дымом... И с реки поднимается туман... выходя на порог, можно зачерпнуть его и пить с ладони... чуть горчащую, терпкую кровь осени...
Она и не заметила, что не просто говорит, а создает образы, видения этого дома и сада, и тумана в ладонях... Лиэ замер, очарованный. Он почти почуял запах дыма и вкус яблочного вина на губах.
- Ты - колдунья, Киирт'аэн, - выдохнул он. - Но почему - осень?
- Осень... Она чуть горчит, но это светлая горечь. Осенью я буду... не счастлива даже. Здорова. Цельна. Если доживу... а я доживу! Я увижу осень... и дом среди яблонь... - Кирт закрыла глаза и улыбнулась. - И за это стоит драться.
Лиэ ощутил неодолимое желание сохранить этот момент, как-то сберечь его... Он не успел задуматься о том, что делает. Он просто сделал.
Сидхэ шагнул в видение... наполовину видение, наполовину воспоминание... уже почти сотворенный, почти родившийся мир... Высшая, запредельная магия - но он не думал о том, что это невозможно. Он просто шагнул туда, и вдохнул туман и запах осеннего дыма, и взял оттуда то, что должен был подарить ей...
Когда Киирт'аэн открыла глаза, она ахнула и замерла, боясь шелохнуться, чтоб не развеять чары. Лиэ стоял перед ней на одном колене, склонив голову, и его волосы пахли осенью, а в руках был влажный багряный венок из кленовых листьев с горьким и тревожным запахом.
- Но... это же невозможно!
- Забудь, - сказал он. - Забудь это слово. Ты увидишь ту осень, что ты сотворила, Киирт'аэн. Клянусь именем и кровью, ты ее увидишь.
Каким-то иным чувством догадавшись, что надо делать, Кирт чуть наклонила голову, и Лиэ надел на нее венок, и поцеловал ей руку, словно она была княгиней.
*************************************************************************
Глава 9.
Дарен. Сиэр.
Юного Дарена, сына трактирщика, можно было обвинить в чем угодно, кроме отсутствия храбрости, да и решимости мальчику было не занимать. Ну, кто из нас лет в двенадцать не верит в собственную непобедимость и бессмертие, а? Кто из юнцов не мечтает спасти прекрасную даму... или хотя бы отмстить за нее? Уж в этом наслушавшиеся песен пьяных бардов человеческие мальчики не слишком отличаются от начитавшихся древних легенд мальчиков эльфийских.
Дар не совсем понимал, какие именно чувства он испытывает к Кирт, но то, что произошло с ней, потрясло юношу до глубины души. Самое страшное заключалось в том, что рухнула сказка: прекрасный светлый воин-эльф оказался кровавым злодеем и убийцей. Дар был готов убить его за одно только это. А чего стоило равнодушие окружающих? Судьба Кирт не взволновала никого! Единственное чувство, которое испытали люди в трактире, это радость оттого, что эльф удовлетворился только одной жизнью!