Не терпела, когда ее разглядывали так, словно она — музейный экспонат. Добавить бы этот факт в блокнот, но момент, пожалуй, не самый подходящий.
Незнакомцы переглянулись.
— Долгая история.
Как и воспоминаний о себе, времени у Деми было немного. Оно утекало золотистым песком из одной стеклянной чаши в другую, с каждой песчинкой лишая ее шанса узнать что-то о себе. И так будет продолжаться, пока не станет поздно.
Пока не наступит рассвет.
— Хорошо, зайдем с другой стороны. Зачем вы меня искали?
— Ты нам нужна.
— Зачем? — нетерпеливо повторила Деми.
— Чтобы ты исправила то, что натворила, — отрывисто произнес мужчина в балахоне.
Девушка легонько ударила его по плечу. Он, похоже, даже не заметил.
— Будь с ней помягче.
— Я лишь говорю правду, — пожал он плечами. — Разве нет?
Деми отступила на шаг, будто неосознанно пытаясь защититься от чужих обвинений. Какова вероятность, что она совершила что-то, о чем не помнит? Если принимать в расчет ее загадочную амнезию… прямо скажем, очень велика.
У нее было слишком мало времени, чтобы узнать саму себя, чтобы успеть понять, какая она, Деметрия Ламбракис. И все же некая часть ее существа сопротивлялась мысли, что она могла совершить нечто по-настоящему плохое.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Ну конечно ты не понимаешь. — В голосе мужчины не было злости, лишь мрачное… предупреждение. — Именно поэтому ты сбежала.
В горле пересохло. Сбежала? Откуда? И что же такого она могла натворить?
— Тебе придется пойти с нами, — мягко сказала золотистоволосая незнакомка.
— Ну уж нет.
Деми отшатнулась назад.
— Придется, — припечатал незнакомец.
Шагнул вперед, собираясь схватить ее за руку и куда-то увести за собой.
Глухо вскрикнув, Деми развернулась и помчалась прочь. Не помнящая себя, она знала этот парк как свои пять пальцев, и очень скоро затерялась в лабиринте деревьев, скамеек и дорожек. Преследовали ли ее незнакомцы? Оставалось надеяться, что они давно поотстали. Деми отчаянно хотелось знать, в чем ее обвиняют, только она сильно сомневалась, что эти двое настроены на спокойное обсуждение и конструктивный диалог.
Элени дома не оказалось. Деми восстановила сбившееся после бега дыхание, успокоила рой спутанных мыслей. Это все какая-то ошибка, убеждала она саму себя. Ее просто приняли за другую. Прогнать тревогу помог горячий душ и чай — такой горячий, что обжигал пальцы. Кажется, она не любила холод… Или и душ, и чай сейчас — лишь верные средства, чтобы унять нервную дрожь?
Окончательно успокоившись, Деми продолжила подбирать недостающие пазлы, что, сложившись, должны были составить картину ее личности. Вряд ли на это хватит одного дня, но… Она могла хотя бы попытаться.
Деми просмотрела корешки всех найденных в доме книг, чтобы понять, какой жанр ей ближе. Прослушала с десяток песен, посмотрела фильм… Однако чем бы она ни занималась, недавний разговор с парочкой из парка не выходил из головы.
«Вдруг они искали именно меня? Но что я сделала? Что я, с утра не знающая даже собственное имя, могла сделать?»
И так раз за разом, снова и снова — будто заевшая пластинка. Знала бы Деми, что совсем скоро будет кому задать волнующий ее вопрос.
За входной дверью раздались шаги и приглушенные голоса. Деми, выскочив на порог спальни, замерла. Тело сковало напряжением. Рука до побелевших костяшек вцепилась в дверной косяк.
«Глупая, ты чего боишься? Они же не могут…»
В замочную скважину скользнуло тонкое дымчатое щупальце. Показавшиеся следом собратья-тени оплели замок, что-то щелкнуло, и входная дверь распахнулась.
Теперь чужаков было трое. Знакомая красавица и хмурый мужчина, а с ними — молодой, на пару лет постарше Деми, незнакомец в наглухо закрытом темном плаще, что опускался до самых пят.
Он стоял к ней боком, будто специально для того, чтобы продемонстрировать эталонный греческий профиль: прямой нос, плавной линией идущий ото лба, широкая, четко очерченная челюсть и выдающиеся скулы. А еще тонкие губы, что после ответа девушки неодобрительно сжались в полоску.
Деми сочла незнакомца до неприличия красивым… и считала так ровно до тех пор, пока он не повернулся. Всю правую половину его лица закрывала эбонитово-черная полумаска с изогнутыми рогами. Не бык, но… минотавр. Как она крепилась на голове? Почему лицо незнакомца так плавно перетекало в маску, будто та была врезана в кожу? И зачем кому-то столь красивому нечто столь уродливое?
«Чтобы вызывать страх», — содрогнувшись, подумала она.