– Тебя?
– Повторения истории. Ты – Диана, я – Марк, ты же думала об этом, когда увидела меня здесь? Я не хотел ничего говорить, но раз уж так, то ты так смотрела на меня, только дурак бы не заметил. Избегала меня, тогда, в комнате отдыха, шарахалась как от огня. Почему, милая? Только ты знаешь ответ на этот вопрос. Так ответь же…
– Так было, – признаюсь я. – Больше нет. Я не боюсь повторения истории, потому что знаю, что она не повторится. Будь я с тобой или еще с кем-либо. Прости, Максим.
– Значит, ты выбираешь его?
– Я никого не выбираю. Может, я не увижу его никогда больше. Но если бы у меня был выбор, то да, я бы выбрала его.
– Спасибо за честность, – бросает он мне и выходит из палатки.
Одеваюсь вся в расстроенных чувствах. И зачем он только начал все это. Думал, после ссоры с Дэном тут же брошусь к нему в объятия? Наверное, со стороны это так и выглядело, но только не в моей голове. И теперь мне придется спать с ним в одной палатке, и вообще, быть рядом до того момента, как мы вернемся с Дриммор. Если, конечно, мы вернемся туда вместе. А то возьму и телепортируюсь домой прямо отсюда. Отличный сценарий, лучше и не придумаешь.
Выйдя из палатки, натыкаюсь на весьма обнадеживающую картину – Макс готовит ужин. Достал где-то железный котелок, и поставил его прямо в костер, а сам чистит картошку, сидя на песке. Увидев меня, поднимает голову и улыбается одним уголком губ.
– Поможешь?
Я удивлена переменам в его настроении, но решаю молчать. Если он предпочел забыть этот разговор, пусть так и будет, мне это только на руку. Сажусь рядом и, взяв второй нож, принимаюсь помогать в готовке. В какой-то момент мне хочется повернуться к нему и поблагодарить за понимание, но вскоре я бросаю эту затею.
*Лимб (лат. limbus – рубеж, край, предел) – термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.
Глава 27. Гроза
День сменяется ночью, ночь днем, а в нашем мини-лагере на берегу озера не меняется ничего. Только и делаем, что едим, купаемся и почти не разговариваем друг с другом. За пару дней в моем арсенале накапливается несколько личных вопросов, которые я не решаюсь задать. Просто не хочу начинать разговор. Одна тема зацепится за другую, и, скорее всего, мы снова поссоримся.
Почему я сделала такие выводы? Все просто – Максим ведет себя не так, как прежде. Произносит только бытовые фразы, практически на все отвечает отрицательно. Даже на вопрос "будешь чай?", говорит "нет", а потом, через полчаса, заваривает сам себе. Так и хочется огреть его чем-нибудь потяжелее. Но я держусь, просто надеясь, что скоро это закончится.
Погода два дня стоит отличная, я греюсь на солнце с утра до вечера, периодически скрываясь в палатке, чтобы не обгореть, а ночью любуюсь звездным небом. Звезд здесь так много, и кажется, что над тобой разверзлась вся вселенная. Это умиротворяет настолько, что я даже засыпаю пару раз, лежа на песке. Максим тоже изредка поглядывает на небо, но не любуется им так, как я, будто это зрелище для него – нечто обыденное. Никакой романтики. Впрочем, это даже лучше.
Утром на третий день я просыпаюсь с плохим предчувствием. Два дня я спала, раскрывшись, и было вполне комфортно, даже под утро, но не в этот раз. Палатка ходит ходуном от ветра, внутрь проник холодный воздух, заморозив меня с ног до головы. Максим спит как младенец, конечно же, не чувствуя перемену в температуре воздуха. Укутавшись одеялом чуть ли не с головой, несколько минут просто лежу, и, согревшись, решаю выйти из палатки, взглянуть на погоду. От увиденного у меня отвисает челюсть – со стороны противоположного берега на нас движется черная туча настолько гигантских размеров, что покрывает весь горизонт. Много раз мне доводилось лицезреть грозовые тучи, особенно за городом они казались более внушающими, но с тем, что я вижу сейчас, не сравнится ни одна гроза в моей жизни. Тучи не просто темно-серые с оттенком синего, они практически черные, с небольшим кобальтовым отливом. Уже отсюда видно фиолетовые молнии, прорезающие небо, яркие вспышки, достающие до земли. И скоро все это великолепие будет здесь. Очень скоро, судя по скорости и направлению ветра.
– Максим, просыпайся! – вернувшись в палатку, пытаюсь растормошить парня. – Ну давай же! – Трясу его даже после того, как он открыл глаза. Поднявшись, и тщательно протерев сонные глаза, Макс сразу понимает, в чем дело. Высовывает голову из палатки, чертыхается.
– Нужно уйти немного в лес, если молния ударит в палатку или рядом, нам с тобой не поздоровится, – говорит он, приводя меня в еще больший ужас.