Ополоснув лицо, чтобы прогнать сон, Максим начинает действовать без промедления, а я спешу на помощь, на самом деле больше бегаю туда-сюда в панике, не зная, за что схватиться. Отвязав палатку от кольев, велит мне собрать их, а сам принимается переносить наше хрупкое убежище в безопасное место. Конечно же, не без помощи своих способностей. Выглядит это забавно, и я немного отвлекаюсь, но раскаты грома заставляют мое тело содрогнуться и дальше заниматься делом.
– А если смерч? – начинаю волноваться я, пока Максим довольно быстро и совсем без паники справляется с палаткой. Колья глубоко воткнуты в землю, с одной стороны палатка привязана к дереву.
– Здесь их не бывает, – спокойно отвечает он.
– А ураган?
– Ураганы бывают на море, а здесь его, как видишь, нет, – справившись со всем, отряхивает руки. Ветер уже доносит до нас первые капли дождя. Тучи подошли совсем близко. Признаюсь, выглядит это впечатляюще. И пугающе. Сила природы безгранична, а особенно природа неизвестного мне мира, многие столетия назад отделенного от нашего с помощью магии.
– Может, до машины добежим? – с опаской предлагаю я.
– Не успеем, – вздыхает Максим, подтверждая мои опасения. – Ну все, залезай, скоро начнется. И, судя по размерам тучи, продлится долго.
Ощутив внезапный позыв в туалет, я бегу в кусты, и возвращаюсь так же, бегом, едва не потеряв свою обувь. Под страшный грохот с неба ныряю в палатку, где Макс уже расположился – лежит, как ни в чем не бывало, одна рука под головой, вторая мирно покоится на груди. И как в такой ситуации можно оставаться спокойным? Резкий порыв ветра, громовой треск, оглушающий, как тысяча выстрелов из ружья, и я уже кричу, закрыв уши руками. Придя в себя, смотрю на Макса. Уже не лежит, а сидит рядом со мной, в глазах читается удивление.
– Ты чего так испугалась?
– Ничего, я с детства боюсь грозы, – отвечаю я. Это правда, гроза всегда была для меня испытанием. Не дай бог, застанет на улице – я сразу бегу к дому, бросив все дела, либо в помещение, если бросить дела или добежать до дома в короткий срок не получается. Конечно, дома всегда было спокойно, и я почти не боялась, что молния ударит в крышу, родители заверили меня, что так не бывает. Но все равно, страх никогда не отпускал меня. А теперь я почти, что на открытой местности, а из укрытия – палатка. Как тут не бояться? От каждого раската грома мое сердце сжимается в комок, а голова перестает ясно мыслить.
– Да не волнуйся ты так, ничего с нами не будет, – успокаивает меня. Тянется, чтобы обнять, и я, на время забыв все размолвки, позволяю ему это сделать.
Так сидим очень долго, пока палатку чуть не сносит ветром, на улице бушует ливень, грохочет гром и ярко-ярко сверкают сотни молний. Разомкнув объятия, Максим спрашивает, все ли в порядке. Коротко киваю, хоть на душе все еще не спокойно. Буря пока что не утихла, лишь сбавила свой темп, и вокруг еще все сверкает, а на улице потемнело, словно время повернулось вспять, и утро сменила ночь.
Ложусь и укрываюсь одеялом, Макс прикладывается рядом. Какое-то время молчим, каждый думая о своем, пока я не вспоминаю все темы для разговора, накопившиеся за два дня. Вопросы, что я хотела задать вдруг становятся совсем незначительными, и вместо того, чтобы что-то вызнать у него, я рассказываю свои секреты.
– Огонь ко мне вернулся, – говорю я. Гром вперемешку с дождем заглушает мои слова, и Макс переспрашивает. Вздыхаю, слегка раздраженная тем, что приходится повторять, я и так слишком долго собиралась с мыслями, взвешивала все за и против, и слова идут очень тяжело, еще чуть-чуть, и застрянут в горле.
– Давно? – спрашивает он, нахмурившись. Конечно, он заинтересован. Ложится боком, лицом ко мне, опираясь на локоть. – Я вроде этого не видел.
Рассказываю ему всю историю. Все, что скрывала от него, не зная, какой может быть реакция. Даже то, что пыталась вернуться домой, пробуждая в себе отчаянное желание это сделать.
– Почему мне не сказала? – очевидный вопрос, но, к моему облегчению, заданный скорее с любопытством, чем с осуждением.
– Потому что думала, что ты откажешься от идеи ехать сюда, – честно отвечаю я. – А сейчас я, наверное, хочу уехать отсюда. Может, уедем? Если мои способности на месте, больше нет смысла в помощи.
Максим качает головой.
– На месте, но не все. Нет, если ты хочешь ждать еще месяц, два или год, пока откроется все остальное, можем уехать. Как хочешь. – Я знала, что он скажет именно так, точь в точь этими словами и с этой интонацией. Все-таки, иногда он может быть предсказуемым. Только вот я понятия не имею, что на самом деле происходит у него в голове. Эти странные взгляды в мою сторону, порывы, которые просто невозможно предугадать. Острое желание помочь, даже когда от помощи отказываются. Он ведь ничего с этого не получит, откуда такое стремление? Однако он прав.