— Ой, так они уже с рассвета за зверем отправились!
— За зверем?
— Ох, дура я, не надо бы тебе говорить! — она с озадаченным видом присела рядом и, взяв меня за руку, опустила взгляд. — Не переживай, девонька, парни то твои сильные, крепкие, что им какой-то зверь? Вот увидишь, еще солнце не сядет, как вместе с ними за столом сидеть будешь.
— А если нет? — я вырвала руку и отвернулась, изобразив безутешную родственницу. — А вдруг он их убьет?! Они же… А он… Они же без меня пропадут! — судя по недоверчивому взгляду Марфы, она явно сомневалась кто без кого пропадет, но вслух ничего не сказала.
— Ну, будет тебе, милая, не плачь, все обойдется.
— Это волк? — Я с надеждой взглянула на нее. Причем надежда была не наигранная, если я хотела убраться подальше от этого места, то должна больше знать про обитателей леса.
— Нет конечно! — женщина возмущенно поморщилась. — Неужель ты думаешь, что нашим мужикам с волком не справиться?
От взгляда, которым меня наградила хозяйка по телу прошла дрожь. Кажется, идея сбежать была не столь удачна, как я полагала.
— Нежить? — как я ни старалась взять себя в руки, но голос все же дрогнул, выдав страх.
— Этого никто не знает, — она вздохнула. — Тех, кому не посчастливилось встретить его на своем пути, уже давно позвали за Грань. Знаем лишь, что лютый он, не щадит ни стариков, ни младенцев новорожденных. Мы уже и не чаяли справиться, а тут вы появились. — Резко подняв голову, женщина заглянула мне в глаза. Отчаянный, безумно усталый взгляд, в котором еще теплилась надежда… И ужас от того, что чуда не произойдет. — Ты уж прости нас, девонька, за то, что родных твоих под удар подставили, да только не было у нас выбора.
— Все так плохо? — я коснулась ее руки, стараясь немного успокоить.
— Все еще хуже.
Поднявшись, Марфа извинилась и быстро вышла с кухни, пряча заблестевшие в глазах слезы. Ну вот, оказывается под маской беззаботной и недалекой хозяйки скрывалась убитая горем женщина. Какое-то время я, молча сидела на лавке, уставившись взглядом в окно, и еще раз обдумывала все, что узнала. Зачем Кайру понадобилось делать вид, что они хотят помочь? Зачем давать надежду этим людям? Это жестоко и… подло. Если все то, что говорили о Драйгах — правда, то отчаявшимся жителям деревни не на что надеяться. А судя по тому, как легко Кайр разрушил мою жизнь, им действительно стоило оставить свои надежды на чудо. Но в то же время… Ведь он меня не убил, по каким-то лишь ему понятным причинам прикрылся этим… Как его там? Райтом, по-моему. Ведь если не думать о том, что еду с ним против воли и, кажется, больше никогда не вернусь в табор, то получается, что этот мужчина спас мне жизнь. Не бросил, когда мог, не убил, что, судя по легендам, было естественным для их расы, а увез с собой и нянчился, когда мне было плохо.
— Совсем забыла, девонька… Ох, извини, не хотела тебя пугать! — застыв на пороге, Марфа смущенно улыбнулась, когда я подскочила с места от неожиданности. — Просто я подумала, что тебе понадобится одежда. Вещи, правда, старые, дочки моей, да только та теперь в них не влезет, пока ребеночка не родит. А как оденешься — можешь по двору погулять, да только далеко не уходи, сейчас все в поле, а ты еще слишком слаба, как бы чего ни случилось.
Оставив сложенные вещи на лавке, она быстро ушла, даже не дав мне возможности поблагодарить за радушие. Действительно, не могла же я куда то идти в одной ночной рубашке и плаще! Быстро переодевшись, с радостью обнаружив, что светло-зеленое платье оказалось мне впору, я заплела волосы в длинную косу, перевязала их ленточкой, что нашлась в груде вещей, и вышла из дома. Солнце стояло еще не слишком высоко и до полудня, когда люди на время покидали поля, у меня оставалось еще около двух часов. Бежать. Это слово крутилось в голове, не давая сосредоточиться на других мыслях. Бежать, пока Драйг был слишком занят, чтобы меня стеречь. На миг перед глазами встало выражение лица Марфы, когда та говорила о звере, та скорбь и надежда, что стояли в ее глазах. Но чем я могла помочь? Если уж здоровые и сильные мужчины не могли его одолеть, то, что говорить обо мне? Что я могла сделать зверю: погадать или заговорить до смерти?
Невольно фыркнув, побрела вдоль по пустынной улочке, иногда останавливаясь и настороженно оглядываясь по сторонам. То, что вокруг не было ни души, казалось странным, однако легко объяснялось: все взрослые на поле, а дети и старики видимо просто боялись выходить на улицу даже при свете дня. Однако расслабиться я не могла. Кайр мог быть где угодно, а про «муженька» мне вообще ничего не известно. Вновь вспомнились слова Марфы о том, что двое суток мужчина не отходил от моей постели, но я немедленно отогнала непрошенные воспоминания прочь. Мы были квиты — я дала ему силу, а он помог избежать виселицы.
Выбравшись за пределы деревни, я перевела дыхание, невольно подумав, что все получалось уж слишком легко, вошла в лес и замерла. Цыгане издревле считались детьми Природы неспроста, нас с детства учили слушать и, что самое главное, слышать мир, чувствовать каждое деревце, птицу или зверя, ощущать их настроение, боль, радость и желания. И это, наверное, единственное, что у меня получалось лучше всех в таборе. Поэтому, едва оказавшись в зарослях кустарника, насторожилась — этот лес был злым, темным, словно созданным из боли, ярости и пепла несбывшихся надежд. Такой не даст убежища, скорее сам погубит заблудшего путника, заведя в логово разъяренного зверя. Ни разу еще мне не доводилось чувствовать подобного отношения Природы к человеку, здесь царствовала ненависть и злоба.
Поежившись, я глубоко вздохнула и побежала. Но не обратно, как требовали обостренные страхом инстинкты, а вперед, в самую чащу леса. Что бы ни случилось, здесь безопаснее, чем с Драйгом, ведь самое страшное, что могло произойти со мной в этом месте — смерть, а вот чего ожидать от путешествия в лоно Проклятых я себе даже представить не могла. Поэтому оставалось лишь бежать без оглядки, то и дело, спотыкаясь о коварно торчащие корни, путаясь в ветках и едва переводя дыхание. Легкие разрывались от боли, а в боку беспощадно кололо, заставляя морщиться, но упрямо продолжать бег. Я даже представить себе не могла, насколько хватит моих сил, поэтому еще быстрее продвигалась вперед, твердо решив передохнуть, лишь когда окажусь подальше от этого места.
Подозрительный шорох заставил замереть на месте и медленно обернуться. Никого. Не двигаясь с места, продолжала вглядываться в заросли малины, откуда донесся звук, однако все было спокойно. Слишком спокойно. Ни шелест листьев, ни движение веток — абсолютно ничего не говорило о том, что там кто-либо был. По спине пополз холодок, и я медленно отступила назад, внезапно поняв, что вызвало непонятный ужас, льдом сковавший тело — в лесу стало тихо. На секунду показалось, что я оглохла, однако зловещий рычащий звук, раздавшийся прямо напротив быстро доказал обратное. Может, не стоило убегать?
Показавшаяся из кустов уродливая полуразложившаяся морда непонятного зверя, внимательно наблюдавшего за мной ярко-красными горящими глазами, подтвердила, что убегать, действительно не стоило. Такого видеть мне еще не доводилось. Казалось, передо мной стоял обезображенный труп сшитых воедино нескольких животных. Волчья голова радостно оскалила огромные клыки, тонкий, как прут и непомерно длинный хвост нервно дернулся в воздухе, удивительно напомнив кожаный кнут, а тело больше подошло бы могучему жеребцу или… церре, так как на месте копыт предвкушающе сжимались и разжимались длинные черные когти. И весь этот ужас, плотоядно облизываясь, внимательно разглядывал меня, словно размышляя, с какой именно части тела глупой девицы начать трапезу.
Нервы были напряжены до предела, мы стояли друг напротив друга, не отводя глаз и не двигаясь с места. Зверь и его жертва. Кто знает, сколько бы это продолжалось, однако свалившийся непонятно откуда к моим ногам заяц положил конец молчанию. Пронзительно завизжав, я резко развернулась, заставив отпрянуть от неожиданности монстра, и понеслась вперед.