А ещё меня не покидало ощущение, что в голове работает что-то вроде встроенного переводчика. Потому что фразы, которые произносили собеседницы, на слух звучали незнакомо, но я их понимала — поначалу с задержкой, потом всё лучше и лучше. Да и сама вместо привычных русских слов произносила какую-то тарабарщину, но Кайя и Санра отвечали именно на поставленные вопросы. Наверное, это память Лесты каким-то образом активизировалась и начала взаимодействовать с моей, выдавая наиболее подходящие по смыслу определения, термины и выражения. Бред, конечно, но чего во сне не бывает? Жаль распространялось это только на общеизвестную информацию, потому что ни воспоминаний о жизни девушки, ни каких-либо отголосков её чувств и эмоций пока не обнаружилось.
Утомлённая нудными и ненужными мне лекциями о несуществующем мире, я неоднократно пыталась проснуться и даже попробовала сбежать, когда меня водили в туалет. Обычно бежать и летать в осознанном сновидении всегда получалось легко, а тут я снова потерпела фиаско и в итоге оказалась привязанной к кровати.
Рассерженная Кайя ещё долго стращала рассказами о том, как со мной поступят, если выяснится, что я двоедушница, а потом, наконец, оставила в покое и темноте, погасив святящиеся шары одним движением руки. Магия, блин! Я тоже так хочу!
Когда я снова открыла глаза не в своей квартире, а в постели Лесты, это уже реально напрягло. Да какого чёрта происходит? Не так уж много я выпила! Верёвок, сковывающих тело, уже не было. Я смогла сесть и осмотреться.
В просторной комнате с высоким сводчатым потолком и большими полуовальными окнами было светло, как бывает лишь в очень солнечный день. Кайи и Санры, к счастью, в поле зрения не наблюдалось. Обстановка вокруг была простой, но милой и удовлетворяла минимальным женским потребностям. Огромную деревянную кровать на манер балдахина обрамляли тонкие полупрозрачные занавеси, у стены стоял широкий деревянный шкаф, у окна — большое зеркало в массивной узорчатой серебристой раме, а на столике возле него лежала деревянная расчёска и стояли две резные шкатулки. Имелись здесь и стулья, правда, несколько непривычной формы (с излишне длинными спинками и ручками, как у кресла), но вполне узнаваемые.
На одном из них лежало нечто похожее на огромную серую наволочку. Я сползла с постели, снова подивившись теплоте деревянного пола, и подошла ближе. Похоже на одежду. Ужасную и бесформенную, но не расхаживать же теперь нагишом. Пришлось надеть и поморщиться, увидев отражение в зеркале. У Кайи и Санры одёжки были получше, а это практически чехол для автомобиля. Хотя с фигурой Лесты во что-то другое сложно влезть. Скорее бы проснуться! Быть таким пугалом не хотелось даже во сне.
Подойдя к окну и отодвинув плотные синие занавеси с жуткими кружевными воланами, убедилась, что за ним царил погожий солнечный денёк, а яркая сочная зелень и насыщенные краски незнакомых мне цветов развеяли, начавшие было появляться сомнения — всё-таки сон! Ведь настолько ярких цветов просто не бывает, а раз так можно и по дому прогуляться. Вдруг всё же увижу что-нибудь интересное.
Дверь в комнате была не заперта, и я выскользнула за неё, предвкушая новые впечатления. Однако далеко уйти не удалось. Пройдя по длинному пустому коридору, у основания лестницы я столкнулась с Кайей, которую держал под руку высокий, крупный русоволосый мужчина в зауженных чёрных брюках без намёка на стрелки и белой сорочке с круглым вырезом.
Мы все замерли, глядя друг на друга. Мачеха взирала на меня со страхом, видимо, не зная, чего ожидать от этой встречи, мужчина же смотрел с тревогой и первым нарушил молчание, мягко спросив:
— Леста, милая, как ты себя чувствуешь? Почему встала? Кайя сказала, что ты болеешь.
Блин, вот что на это ответить, если я вообще не в курсе с кем разговариваю? Благо Кайя пришла на помощь.
— Лестэлла, ну что ты застыла, поздоровайся с отцом, — торопливо велела она, делая мне за спиной у мужчины непонятные знаки.
Странная женщина, полдня втирала про богов и королей, но почти ничего не рассказала о том, что действительно важно. Нет, она обмолвилась, что отец Лесты, Урнан Риголь, очень состоятельный торговец тканями, имеющий собственные ткацкие фабрики и корабли для торговли в других королевствах, но откуда мне знать, как дочь общается с отцом? Ведь, как говорится, в каждой избушке свои погремушки. Придётся импровизировать.
— Здравствуй, папа, с возвращением! Не переживай, мне уже лучше, — я приветливо улыбнулась, шагнула навстречу и крепко обняла мужчину, вежливо поинтересовавшись: — А как прошла твоя поездка?