Таким образом, многие из предполагаемых «противоречий» православной литературы о потустороннем мире существуют в умах тех, кто слишком буквально читает ее — взрослых, искусственно пытающихся понимать ее по-детски.
С другой стороны, ряд других «противоречий» на самом деле вообще не являются противоречиями. То, что некоторые святые, и другие лица, чьи повествования приняты Церковью, говорят о своем «посмертном» опыте, а другие нет, — не большее противоречие, чем то, что одни святые против перенесения своих мощей, а другие благословляют такое перенесение; это вопрос индивидуальной потребности и обстоятельств. Критик приводит пример преп. Афанасия Воскресшего Киево-Печерского, который ничего не хотел говорить о пережитом после смерти, и на основании этого делает категорическое заключение: «И никогда такие люди ничего нам не рассказывали о происшедшем» (7:1, стр. 31, выделение его). Но воин Таксиот («Жития святых», 28 марта), св. Сальвий Альбийский и многие другие говорили о своем опыте, и отрицать их свидетельства — это, конечно, самое ненаучное и выборочное использование источников. Некоторые, подобно св. Сальвию, сначала колебались — говорить ли об этом опыте, но тем не менее, говорили о нем; и этот факт, вместо того, чтобы доказывать, что «посмертного» опыта нет, лишь указывает на то, как богат этот опыт и как трудно передать его живущим.
К тому же тот факт, что многие Отцы (и Церковь в целом) предупреждают против принятия бесовских видений (и иногда, в зависимости от обстоятельств, делают это в весьма категоричной форме), ни в коей мере не противоречит тому, что многие подлинные видения Церковью принимаются.
В своих нападках критик часто неверно прилагает вырванное из контекста святоотеческое высказывание к неподходящей конкретной ситуации. Когда, например, свт. Иоанн Златоуст в своих «Беседах на евангелиста Матфея» (28:3) утверждает, что «невозможно разлученной с телом душе продолжать странствовать здесь,» он ясно высказывается против языческой мысли о том, что мертвые могут стать демонами и бесконечно оставаться на земле; но эта общая мысль никак не противоречит тому конкретному факту (и даже не касается его), что, как показывают многочисленные православные свидетельства, многие души действительно остаются после смерти вблизи земли несколько часов или дней, прежде чем отправиться в иной мир. В том же самом отрывке свт. Иоанн Златоуст добавляет, что "после исхода отсюда наши души уводятся в некое место, не имея больше силы самим снова вернуться сюда, — но это тоже не противоречит тому, что по повелению Божию и для Его целей некоторые души действительно являются живым.
Кроме того, тот факт, что Христос очистил воздух от злобы демонов, как учит св. Афанасий Великий, ни в коем случае не отрицает существование бесовских воздушных мытарств, как считает критик; действительно, сам критик в другом месте цитирует православное учение о том, что злые духи, которые все еще находятся в воздухе, вызывают многие фантазии и искушения. Учение Церкви заключается в том, что тогда как до нашего искупления Христом никто не мог пройти через воздух на небо, потому что бесы преграждали путь, и все люди шли в ад, то теперь стало возможным людям проходить через воздушных демонов, и их власть ограничивается людьми, которых обвиняют их собственные грехи. В то же самое время мы знаем, что даже, хотя Христос «адову разрушил силу» (кондак Пасхи), любой из нас все же может очутиться в аду, отвергнув спасение во Христе.
И опять же то, что наша духовная битва против «начальств и властей» идет в этой жизни, ни в коем случае не противоречит тому, что эта битва происходит и тогда, когда мы покидаем эту жизнь.