— Папа, почему ты здесь? В четыре часа ночи на автобусной остановке? Что ты здесь делаешь?
— Почему я здесь? Так, сижу, дышу свежим воздухом, — ответил он. По всему было видно, он не был готов к этой встрече и не имел заранее готовых ответов.
— Каким свежим воздухом? Что за чушь ты несёшь?
— Жду, когда откроется магазин. Мне срочно нужно купить кое-что из еды, — ответил он, кивнув в сторону находившегося неподалёку от остановки супермаркета, где он обычно покупал себе продукты и мелкие хозяйственные предметы.
— Нужно срочно что-то купить? Ты что, умираешь с голода и не доживёшь до утра? У тебя же полный холодильник жратвы.
Его странные, глупые ответы стали меня выводить из терпения. Он что, издевается надо мной? Я зло засопел. И тут мой взгляд неожиданно остановился на одноэтажном здании под вывеской HSBC банка.
— Ты ждёшь, когда откроется банк, да? — спросил я, понизив свой голос, угадав, что проник в какую-то его тайну.
Отец надолго вперил в меня задумчиво-насторожённый взгляд. Затем пригладил ладонью свои поредевшие волосы.
— Да.
Спустя некоторое время мы оба вошли в его квартиру. Пока отец снимал обувь и переодевался, я позвонил в полицию, назвал номер дела, и меня сразу связали с уже знакомым офицером по имени Кларк. Я сказал ему, что пропажа нашлась — на автобусной остановке. Объяснил, что, судя по всему, у отца произошло некоторое помутнение рассудка, конфузия, он принял утро за вечер и потерял ориентацию в пространстве, не понял, где находится.
— В общем, давать объявление «о пропавшем человеке» не надо.
— Хорошо. Завтра утром мы заглянем к нему, на всякий случай. Удачи, — сказал коп на прощанье.
Отец тем временем тщательно протёр руки санитайзером, переоделся в домашнее и сел на диван.
А я прошёлся по комнате. Увидел на подоконнике брошюру с купонами на скидки цен в ближайшем супермаркете. Взяв брошюру, перелистнул несколько страниц. Конечно, я был рад тому, что отец нашёлся. Но теперь меня беспокоило другое — что с ним? В своём ли он уме? И насколько это серьёзно?
— Ты хочешь узнать, почему я тебя искал? — спросил я, сменив суровый тон на добродушный. — Знаешь, что случилось? Ты вышел из квартиры, забыв закрыть дверь за собой. Сосед это заметил и вызвал полицию, и потом мы тебя стали разыскивать. Мы намеревались подать сообщение «пропал человек». Через пару дней твой портрет висел бы на всех столбах в Бруклине.
Выслушав эту историю, отец усмехнулся.
— Тогда я бы стал звездой Голливуда.
— О, да, и получил бы «Оскар» за лучшее исполнение роли «пропавший без вести». Скажи, зачем ты ждал открытия банка? — спросил я по-прежнему ласковым, едва ли не сахарным голосом.
Отец некоторое время сидел, глядя перед собой.
— Сын, ты разве не понимаешь, что скоро произойдёт?
— Что?
— Вот-вот начнётся хаос, вот что! К власти придут фашисты, неважно, как они себя будут называть — левыми, правыми или патриотами. И как всегда, во всём окажутся виноватыми евреи. Такое в истории случалось не раз. Поэтому нам к этому времени нужно хорошо подготовиться, чтобы под рукой всегда были наличные деньги. Банкоматы скоро будут пусты, понимаешь?
Я не сводил с него глаз.
— Сегодня утром я хотел взять в банке двадцать тысяч долларов. Причём я хотел попросить, чтобы мне дали мелкими купюрами, потому что во время хаоса никто не будет брать крупные, опасаясь подделки. А сейчас из-за очередей в банк попасть почти невозможно, всем нужна наличка, ведь я не один такой умный, поэтому туда нужно прийти пораньше. Теперь понял?
Я молча кивал, пытаясь осмыслить всё сейчас услышанное.
Отец поднялся и подошёл ко мне. Он насторожённо покосился на меня и поёжился, будто от холода. Затем неожиданно наклонился ко мне так близко, что я на своём лице уловил его частое дыхание. Взял меня за руку и залепетал:
— Бен, сынок, сынок. Сейчас я тебе во всём признаюсь. В последнее время я страдаю сильной бессонницей, меня душат кошмары, преследуют тяжёлые воспоминания. Мне стали являться мои давно умершие родители, мне даже порой кажется, что я слышу их голоса. Я думаю о войне и уничтожении евреев. Я стал часто думать о Боге, хотя ты же знаешь, что я в Бога не верю… — он вытер рукой лоб, на котором выступили мелкие капли пота. — А ещё в последнее время у меня часто кружится голова, поэтому я и машину стараюсь водить как можно реже. Я не хотел тебе говорить об этом, чтобы ты не переживал из-за меня. Я не хотел, чтобы ты бы меня посчитал психом…
Таким — возбуждённым, слабым, отчаянным, — я его никогда не видел. Мне стоило больших трудов его успокоить и уложить в кровать, дав перед этим снотворное. Дождавшись, пока он уснул, я тихо вышел.