— Действительно, смола не отмывается, но и не пачкает, в отличие от сажи, — задумчиво обронил скарис в ответ уже на две пары изумлённых глаз. — Ни в одной книге, что я прочёл о саламандрах, об этом ни слова. Только то, что смолу вырабатывают специальные железы на коже и она воспламеняется по твоему желанию. Надо будет попросить, чтобы внесли уточнения в программу обучения кастующих.
— Кролика подопытного нашёл? — хмуро поинтересовалась у хозяина, справившись с растерянностью от его действий.
— Ящерицу, — мило обнажив небольшие клыки, отозвался тот и, потеряв ко мне всякий интерес, вернулся к незнающему куда себя деть подчинённому. — Что с трупом? Удалось обнаружить отголоски воздействия и определить использованные заклинания?
— Да, лан Вилаар, — ступив на привычную почву, принялся отчитываться ищейка, вновь поднимаясь с кресла, куда только успел опуститься. — Удалось определить часть заклинаний и на что они были направлены: пострадала нервная система погибшего, была разорвана связь с внутренним резервом. Несколько заклинаний из запрещённых.
— Даже так? — хозяин устроился в кресле, предлагая жестом Кинаару последовать его примеру. — Почему только часть? Использовали сокрытие? Какой стихии принадлежат запрещённые заклинания?
— Стихийную принадлежность определить не удалось, — спрятал глаза от жёсткого взгляда начальника скарис.
— С вами оставался Саарт, — в голосе хозяина послышались отголоски грозы и я непроизвольно съёжилась, наблюдая за ним. — Осязатель высшей категории и он не определил кем был напавший?
— Прошу прощения, лан Вилаар, — съёжившись не хуже меня, пролепетал скарис, а охристый цвет его кожи приобрёл пепельный оттенок. — Были использованы отводящие внимание алхимические смеси, они выветрятся не раньше чем через месяц, а к тому времени все следы магии исчезнут. Саарт ощущал воздействие сразу всех стихий одновременно и ближайшую неделю не сможет ничем помочь.
— Почему? — алые зрачки потемнели, почти равняясь в цвете с кожей скариса, и я сочла за лучшее сбежать под шумок, но не успела — багряного цвета ладонь сомкнулась вокруг моего тела. — Филис, я тебя не отпускал.
Ну вот и всё. Допрыгалась. Сейчас Кинаар уйдёт, а на мне опять будут упражняться. Огненная магия вреда не причинит никакого, по сравнению с ледяной, но по самомнению бьёт изрядно и по надежде на перемены тоже. Проводив тоскливым взглядом появившегося в комнате смотрителя с подносом, расставившим немудрёный завтрак из яичницы с поджаренным хлебом, и покинувшим помещение, уставилась на поставленные отдельно ароматные сочные яблоки, покрытые карамельной корочкой — не видать мне их теперь. Аромат печёной мякоти отозвался в желудке знатной руладой.
— Его сила вышла из под контроля и в разы уменьшилась, — отвлёк от нерадостных мыслей голос Кинаара. — Есть вероятность, что одна из смесей была направлена на то, чтобы дестабилизировать осязателя.
— Зачем столько усилий? — нахмурился Вилаар. — Я вижу только один вариант: они не получили то, за чем приходили и замели все следы, чтобы затем повторить попытку.
— Или получили и не хотят, чтобы их нашли, — буркнула я, прощаясь мысленно с завтраком, под странным взглядом старшего ищейки.
— Возможно, — задумчиво кивнул лан и наконец разжал ладонь, устраивая меня рядом с тарелкой нарезанных на аппетитные дольки яблок. — Твой завтрак.
Подозрительно скосившись на пристально наблюдающего за моими действиями скариса, осторожно тронула яблочную дольку. Я пыталась себя пересилить, но всё внутри просто орало о том, что это специально и вот-вот полечу кубарем со стола, а после ещё и нарвусь на что-нибудь огненное и неприятное. Но Вилаар не сдвинулся с места, только продолжал смотреть и под этим взглядом не то, что кусок в горло не лез, а хотелось скрыться в ближайшей щели и месяц оттуда не высовываться.
— После полудня я присоединюсь к вам в доме Ретаара, — подвёл черту в разговоре хозяин и приступил к своей порции, мне и охристому осталось только присоединиться.
Завтрак прошёл в молчании. Кинаар быстро проглотил свою порцию и, получив указания от старшего ищейки, ретировался из дома с невообразимым выражением облегчения на лице.
— Филис, — голос лана не предвещал ничего хорошего и последний кусочек вкуснейшего яблока некрасиво выпал у меня из рта.