Расправившая было свои крылья надежда, снова рухнула на самое дно души. У Ретаара было семь наложниц, с которыми мирилась его супруга, не желающая выполнять зачастую странные желания своего мужа. Этих девушек легко было отличить от всех служанок в доме по скромной бархатке виноградного цвета с опаловым камушком в серебряной оправе. Родовые цвета и камень рода обозначали его собственность, на которую никто не мог претендовать.
Вот она — роль, отведённая мне Вилааром в его доме. Придумал, значит, как использовать неожиданную ситуацию? Злость всколыхнула в душе языки пламени, но они тут же утихли, не успев оформиться. Ещё и с блокировкой магии камушек нашёл! Решил проблему!
Замотавшись в длинный и неудобный мех, постаралась встать с кровати. Не с первой попытки, но удалось и, сделав пару шатающихся, неуверенных шагов, я упала на пол, ощутимо приложившись многострадальным плечом. Синяк на нём всё же расцвёл и вовсю наливался садняще-красным цветом, уже переходящим в синий. Придерживая одной рукой накидку, попыталась ползти, но из этого тоже мало что вышло, но сдаваться я не собиралась. Чем скорее смогу нормально двигаться, тем скорее смогу отсюда уйти, а с очередным ошейником в своей жизни я как-нибудь справлюсь.
Тихий скрип открываемой двери заставил меня вскинуться и осознать, что я, возможно, поторопилась со столь откровенной демонстрацией своей жажды оказаться на свободе. Надо было усыпить бдительность, а потом уже при случае бежать.
— Дана Филис! Да что же это? — воскликнула вошедшая в комнату с большим подносом в руках Ниара и тут же крикнула в сторону библиотеки. — Лан Вилаар!
В меру полная женщина в форменной одежде бросилась к столику возле кровати и опустила на него свою ношу. Когда-то давно её можно было назвать очень красивой и остатки былой молодости до сих пор лукавыми морщинками и приятной румяностью щёк просвечивали сквозь прожитые годы. Лишь обезображенное застарелым ожогом лицо говорило о том, что не всё было так безоблачно и радостно.
— Ниара, что… — скарис зашёл в комнату и тут же заметил меня, безуспешно пытавшуюся придать своему лицу самое невозмутимое выражение. — Филис!
Широким неторопливым шагом Вилаар подошёл ко мне и сел рядом прямо на пол.
— Боишься позабыть старые привычки? — иронично изогнув правую бровь, Вилаар окинул меня насмешливым взглядом. — Боюсь, что к тому телу возврата не будет, поэтому лучше привыкать вести себя как человек.
— Ну да, — ехидно отозвалась я, пытаясь сесть, и мне это даже удалось. — И вести себя как положено человеческой девушке, если скарис её выбрал — расслабиться и получать удовольствие! Так, лан Вилаар?
— Ниара, выйди, пожалуйста, — холодно произнёс скарис, буравя меня вмиг потемневшим взглядом и, дождавшись, когда щёлкнет закрывшаяся за женщиной дверь, поймал мои обнажённые плечи в плен своих ладоней. — С чего такие выводы, Филис?
— И ты ещё спрашиваешь? — зарычала я, пытаясь вырваться из его хватки, но безуспешно. — Я прекрасно знаю, что означает это премилое украшение у меня на шее и мириться с этим не собираюсь! Лучше бы ты развеял меня вместе с саламандрой, чем снова оказаться в ошейнике!
— Сейчас это для твоей же пользы, — сухо произнёс маг.
— Пользы? — горькая усмешка коснулась губ, а злость снова зажгла огонь в крови. — Какой пользы? Чтобы все знали, что у тебя есть собственная подстилка и не покушались на меня?
— Филис, сейчас это гарантия твоей безопасности, я не так часто бываю дома, чтобы Тиэр и Ниара могли тебя защитить, если кто-либо решит нанести визит в моё отсутствие.
— И ты решил заклеймить меня своей игрушкой для постельных утех?
— Это не самый лучший выбор, я знаю…
— Выбор? — отчаяние захлестнуло меня с головой, слишком много я видела тех девушек, которые надоели Ретаару и наблюдала ожидавшую их судьбу. — Если с тобой что-то случится, единственный выбор, который у меня будет — оказаться в городском доме блаженства, куда отправляют всех неугодных скарисам бывших наложниц! Они же — рабыни, вещи! Последних любовниц Ретаара после его смерти тоже ведь туда отдали?
— Филис…
— Они там, Вилаар?
— Да.
Ему всё равно. Как и любому другому скарису, Вилаару не понять: даже у рабов есть мечты и желания, есть цели в жизни. Разве можно ему объяснить, что Милина умеет делать такую вышивку, которая словно живой узор покрывает скатерти и салфетки? Китара готовит такие десерты, что созданные с помощью магии сахарные звери по сравнению с ними — грубое лакомство для скота. Ранали начинает танец и кажется, что время замерло и остаются только полные гибкости и плавности лёгкие движения, зачаровывающие своей страстью. Иала поёт и замолкают птицы в саду, заворожённые дивной мелодичностью её голоса. Вирис своей добротой и лаской способна растопить сердце даже самого жестокого скариса, только она была способна на пару дней усмирять Ретаара в дни его чёрной ярости. А двойняшки Фана и Лана сочиняют сказки, такие, что даже самые непоседливые дети слушают, затаив дыхание.