— И кто с "изъяном"?
— Я.
— Какая она? — почему-то стало неприятно, что однажды скарис свяжет себя узами с женщиной своего народа, но кто я такая, чтобы противиться этому?
— Она маг воздуха, — обхватив левой рукой мои плечи, лан шумно втянул воздух, отчётливо скрипнув зубами. — Её род очень силён, там столетиями пытались найти возможность сделать так, чтобы по роду передавался и дар, а не только его сила. Он даёт ощутимое преимущество в море. Управляя ветрами, можно значительно ускорить путь.
— Море? — нехороший червячок подозрения шевельнулся внутри и следующие слова скариса подтвердили предчувствие.
— У рода Мииры древние корни и репутация людей слова, — протянул маг с уже привычной слуху лёгкой хрипотцой. — Если капитан Эффор замешан в убийстве Ретаара или имеет к этому косвенное отношение, роду будет нанесён серьёзный ущерб. И ссылкой, как домочадцы твоего бывшего хозяина, они не отделаются.
— Их отправили в ссылку? — я даже приподнялась, чтобы увидеть алые глаза мага.
— Покрытие запрещённых опытов — серьёзное преступление. Алхимическая практика без лицензии карается смертной казнью. Впрочем, Ретаар уже наказан. Его род отправлен в один из пограничных городов с полным подчинением властителю земель, с правом поселения среди людей.
— Что это значит?
— Они будут жить среди людей, отдавая свою магию на поддержание равновесия, как Кинаар, Иилан, Аарна и другие.
Устроившись щекой на его груди, я нахмурилась, пытаясь понять очередную загадку местных порядков, и потеряла бдительность. Скарис поймал в плен мою ладошку, что до этого покоилась у него на груди, и поцеловал запястье, заставляя разбегаться новыми волнами мурашки желания.
— Филис, — позвал Вилаар, поворачиваясь на бок и вглядываясь мне в глаза. — Я не хочу, чтобы ты погибла.
— И что ты предлагаешь? — облизав пересохшие от странно волнительных ощущений губы, спросила я заметно охрипшим голосом.
Вместо ответа скарис снова навис сверху и принялся покрывать моё лицо и шею нежными, едва ощутимыми в своей невесомости поцелуями, спускаясь ниже к груди, заставляя вспыхивать от стеснения мои щёки. Запах цитруса усилился настолько, что стал почти невыносим, сплетаясь с мятой, он вызывал желание перестать дышать.
Ладони мужчины скользили по бёдрам, задирая сорочку и обнажая живот. Моё тело и без воздействия ошейника отзывалось на каждое прикосновение, словно жило независимо от меня, а разум решил взять бессрочный отпуск. Иначе я не смогла бы объяснить свои действия, как тянулась к нему, выпрашивая новые порции ласки и удовлетворения полыхавшего внутри жара.
Вот только сорочку придётся теперь покупать новую. Лёгкое сожаление по погибшей в неравном бою с мужской нетерпеливостью и моей податливостью ткани промелькнуло и погасло, уступив место более важным сейчас ощущениям. И даже мгновение боли быстро затерялось, утопленное в нежности и чутком внимании Вилаара.
Много позже, устроившись в его объятьях, поймала себя на мысли, что его запах стал лишь фоном, к которому приплёлся едва ощутимый нежный аромат весеннего цветка, больше не раздражая. Так вот о чём говорил маг, когда утверждал, что будет знать, если кто-то ещё на меня покусится. Вилаар стал моим мужчиной и я теперь чувствовала свой запах на нём. Значит, и к моему теперь примешался его и он тоже это чувствует?
— Прости, Филис, — осторожный поцелуй коснулся кончика носа.
Я не стала отвечать, только спрятала лицо у него на груди. Добровольно став наложницей скариса, определила свою судьбу, но лучше так, чем помешательство из-за того, что магички что-то нахимичили.
От усталости я уснула почти сразу и в этот раз без сновидений.
Вилаар разбудил меня поцелуем в обнажённое плечо, когда за окном посветлело небо и видимый с кровати из окна припорошённый нетающим снегом горный пик принялся переливаться всеми оттенками искрящейся белизны.
— Пора, мэл, — тихо прошептал маг, гладя мои спутавшиеся за ночь волосы, надо будет попросить у него расчёску, а то на голове скоро колтун будет.
— Мэл? — протирая глаза, уставилась на мужчину.
— Ты моя женщина, Филис, — хмыкнул скарис, сверкнув довольным пламенем в алом взгляде. — Привыкай к новому обращению.
— Никогда его не слышала, — нахмурившись перевела взгляд на ласкающую мой живот мужскую ладонь.
— Не думаю, что в доме Ретаара наложницами становились по собственному желанию, — изогнул иронично бровь Вилаар. — Потому и не слышала.