Но я этого не сделала. Я не зверь, не хочу, чтобы было так. Без своих эмоций, лишь по зову тела и треклятого ошейника.
— Филис? — лан ждал ответа и не отводил взгляда, колкими мурашками щекочущего ложбинку на шее, которую он с видимым удовольствием разглядывал.
— А зачем? — показалось трудно дышать, он слишком близко, так нельзя. — Ты привыкаешь к кому-то, отдаёшь душу, а её вырывают с корнем. Я устала чувствовать, Вилаар. Страх, боль, отчаяние: их так много вокруг. Ты не знаешь…
— Ты ведь не рассказываешь, — хрипло перебил маг. — Спряталась за бронёй из колких слов и молчишь…
— Лан Вилаар? — голос неслышно подобравшегося к нам со стороны лестницы Кинаара сквозил смущением, хоть его владельца мне и не было видно, чтобы знать наверняка. — Прошу прощения, не заметил, что ты не один.
Вилаар отступил на шаг назад и сразу стало легче дышать. Только сейчас я осознала, как быстро и громко колотится сердце, эхом пульса отзываясь в ушах.
— Уже идём, — равнодушно бросил огненный маг, даже не взглянув на помощника.
Широкая ладонь скариса ухватила меня за локоть. Даже через плотный мех дублёнки чувствовалась сила его хватки, отбивая всё желание сопротивляться или ёрничать, но удержаться было сложно.
— Ты так меня не видишь, — флегматично отозвалась я, когда Вилаар буквально потащил за собой.
Рыкнув что-то сомнительно-цензурное, маг замедлился и подтолкнул меня вперёд. Под недоумённым взглядом Кинаара мы подошли к проёму справа от лестницы, где кто-то уже проломил стену, сделав широкий проход в подземелье. Судя по опалённому и почерневшему когда-то тёмно-серому камню, источник масштабного разрушения вышагивал рядом. Сомневаюсь, что в мире с наиболее редко встречающейся магией огня нашёлся равный Вилаару по силе огненный маг.
Всё те же книги по истории мира утверждали, что до войны все виды магии находились в равновесии и имели примерно равное количество носителей: стихийная магия, бытовая магия, магия творения встречались повсеместно. Да и самих скарисов было в разы больше, поэтому сила лана была бы в те времена из ряда вон выходящей — такого уровня резерва не требовалось и им владели единицы. Теперь же на них держался мир, изрядно пошатнувшийся от смерти одного из сильнейших. Тот груз, который удерживал он, теперь лёг на плечи остальных.
Я старалась не смотреть по сторонам, пытаясь отвлекаться от окружающего меня полумрака изъеденного льдом, попытками вспомнить все самые любопытные или даже странные основы, что почерпнула в библиотеке замка.
Так, например, строгая кастовая система этого мира после войны тоже дала сбой. И если раньше рождённый в низшей касте мог жить только по её условиям и не иметь шанса продвинуться выше, то теперь, если он смог развить свою магию до определённого уровня силы — имел право получить должность и определённое количество слуг.
Прошлая система сохранилась только в именах: чем раньше повторяется буква в имени, тем более высокий статус у скариса по рождению. Так Иилан и Аарна были рождены высокородными, но по каким-то причинам всё потеряли, навсегда лишившись высокопоставленного положения в обществе. А Вилаар, значительно уступавший им по рождению, но более сильный, имел свой замок, а так же полный город людей и скарисов с невысоким статусом.
Голубоватое свечение далеко впереди заставило меня замереть на месте, моментально ощутив всю сомнительную прелесть столкновения с более массивным, движущимся по инерции, магом.
— Филис! — рявкнул, дернувшись вперёд скарис, видимо, Кинаар тоже не успел затормозить.
Воздух подземелий сейчас был холодным и стылым, впиваясь в незащищённые участки кожи тысячами острейших иголок. Я всё никак не привыкну к тому, что снова могу чувствовать жар и холод. Они и раньше были, но тело ящерицы легко регулировало внутреннее тепло и от неприятных последствий опытов Ретаара довольно быстро получалось избавляться. С телом человека было сложнее.
Короткая вспышка магии льда заставила сделать судорожный вдох и лёгкие мгновенно обожгло холодом. Я слишком хорошо помнила, что обычно следовало за подобными всполохами. Однажды Ретаар ради эксперимента, ограничив магию ящерицы через ошейник, впаял меня в такой ледяной куб. Часть из подобных ему до сих пор торчала из стен с навсегда застывшими внутри существами, остальные уже куда-то дели ищейки. Если бы не повышенная регенерация саламандры, то я бы давно покоилась в столь же нелепой и беззащитной позе посреди коллекции ледяного мага. Но удалось выжить и меня освободили из магического плена.
— Это Тиемм извлекает замороженных, — встряхнул меня за плечи Вилаар, разворачивая лицом к себе. — Филис, с тем усердием, с которым ты ощериваешься против тех, кто желает помочь, лучше борись со своими страхами. Тебе здесь ничего не грозит, сколько можно повторять?