Словно осколки памяти вставали на свои места. Один за другим подкидывая воспоминания об изуверствах Ретаара, но тогда я могла ему противопоставить свою бронебойную шкурку. Что я могла выставить против Хирриота? Только стихию, бьющую через край и поглощаемую раскалившимся в ладони горным хрусталём.
Водный поток врезался в живот, выбивая остатки воздуха. И моя злость перешла на новый виток. Не для того я пыталась выжить, не для того Вилаар подарил мне человеческое тело, не для того жду его дитя. И я не умру здесь и сейчас.
На миг я словно сама стала живой стихией, вернулись испытанные мною чувства единения с источником. Те же и другие одновременно. Откуда-то пришло осознание, что вся эта вода и есть Хирриот. Он древний, он прожил столько веков, что сам стал стихией, как стала ею сейчас я.
Огонь выжигал воду, заставляя ту отступить, дать возможность горящим от боли лёгким сделать вдох. Ещё один. И можно снова в бой. Я просто так не сдамся.
Вода отступила в одно мгновение, как и пришла.
Силовая ограда сверкнула на стенах и погасла, освобождая проход. Испуганно сбившиеся световые шары расслабленно рассеялись по пещере.
Хирриот замер напротив меня: прожжёная местами хламида, мокрые патлы волос, повисшая на кончике носа водяная капля и… широкая довольная улыбка.
Тяжело дыша и сжимая в ладони так и не выпущенный камень, я не сводила глаз с древнего, чувствуя как по телу скользят потоки воды, стекая с волос и одежды на пол.
— Теперь понятно, — невозмутимо произнёс маг и, взмахнув рукой, избавился от остатков воды в пещере, а заодно высушил себя и свою одежду.
Секундой позже моя одежда так же оказалась сухой.
— Что понятно? — обманчиво спокойным голосом ответила я Хирриоту, хотя внутри меня трясло от злости, а ладони ласково облизывало пламя, вызывая странное чувство успокоения и цельности.
— Твоей жизни должна грозить реальная опасность, чтобы источник откликнулся на зов и поделился магией.
— Теперь ты будешь пытаться меня прикончить, чтобы научить этим пользоваться? — раздражение на древнего не желало униматься.
Все эти маги просто повёрнуты на своих экспериментах! А если бы у него не вышло? Утопил бы?
— Искал бы другой вариант открыть твой дар, — ответил Первый, окинув меня внимательным взглядом и до меня дошло, что свой вопрос я задала вслух. — Каждое поколение полукровок всё больше и больше перенимает прямую связь с источником через резерв, как и у скарисов. Но первые из нас были другими — похожими на тебя. Мы были таким же плодом экспериментов, как и ты. Моя магия была более стабильной, чем у остальных.
— Остальных? — я недоумённо взглянула на Хирриота, а шевельнувшееся в душе сочувствие к прозвучавшей в отголосках грусти, убрало на нет всё моё возмущение от произошедшего.
— Нас было пятеро, — ответил маг и указал на выход, предлагая следовать за собой. — Скарисы и люди раньше настолько отличались друг от друга, что не могли иметь общего потомства. Но некоторым стало интересно почему. Они изучали, копили силы, ставили опыты, научились влиять на источник, обрели могущество, которое никому и не снилось. Они стали высшими магами, а мы были их детьми от самых лучших наложниц. Наших матерей улучшали. Тогда алхимия ещё не была под запретом и храмы забытых богов стояли в каждом городе, там устраивались праздники, богам приносили дары и жертвы. Они слышали тех, кто просит.
— Но почему от них отказались? — я догнала Первого и пристроилась к его шагу.
— Творцы поддержали магический источник, они хотели перемен, — отозвался Хирриот, кивая встречному человеку. — Возможно, им понравился эксперимент высших? Сейчас уже никто не ответит на этот вопрос. Скарисы стали меняться, люди тоже. А полукровки стали рождаться сами, однажды расы оказались совместимы. А высшие маги испугались того, что сотворили.
— И началась война? — задала я вопрос, воспользовавшись паузой.
— Не сразу, Филис, — покачал головой древний, выводя меня в большую пещеру, где на небольших скамеечках устроились виденные мною прежде полукровки во главе с Тиеммом.
Ледяной маг побледнел и подскочил с места, тяжёлым взглядом встречая меня и Первого. Но говорить не решился, да и остальные молча ждали, не выказывая желания прерывать беседу.
— Сначала высшие пытались избавиться от последствий своих экспериментов, дать им обратный ход. Но маховик был уже раскручен и действие его необратимо. Трое моих братьев и сестра оказались на грани выбора: остаться и помогать новому народу или согласиться на предложение богов и слиться с источником, дав ему силы бороться и менять мир. Они приняли предложение. Я остался наблюдать и до сих пор жив, чтобы быть их глазами и ушами в этом мире.