Переступая порог темноты, Криспин вытаскивает из кармана джинсов маленький светодиодный фонарик, который прежде лежал в ящике тумбочки. Он захватил его, когда сбегал из собственного дома сразу после наступления полуночи.
Белый луч, острый как бритва, разрезает темноту, открывая давно заброшенное пространство без окон, достаточно большое для того, чтобы служить ангаром для реактивного самолёта. Высоко над головой находятся полки для хранения и переходные мостики.
Всё покрыто серой пылью. Ржавчина лежит пластами, похожими на слойки из теста, и сдирается с металлических поверхностей.
На бетонном полу разбросаны крысиные кости и панцири мёртвых жуков. Старые игральные карты испорчены плесенью. Здесь одноглазый валет, там червовая королева и трефовый король, а вот там недалеко друг от друга валяются четыре шестёрки. Сигаретные окурки. Битые пивные бутылки.
Луч фонарика натыкается на ползающего по низко висящей петле кабеля паука, отбрасывающего увеличенную тень на стену, по которой он крадётся как монстр в одном из тех старых фильмов о насекомых, которые стали гигантскими под воздействием радиации.
Пёс без помощи фонарика прокладывает себе путь между осколками стекла. В таких насыщенных запахами местах большинство собак плелись бы от одного запаха к другому, уткнувшись носом в пол. Но эта держит голову высоко, настороженно.
В северной части большой комнаты находятся три двери, ведущие в три офиса, на каждой есть окошко. Две двери закрыты, одна приоткрыта.
Через щель между третьей дверью и косяком видно пульсирующий жёлтый свет.
Криспин остановился, а пёс нет. После некоторого колебания мальчик следует за животным в освещённую комнату.
Между двумя группами толстых свечей — три слева, три справа — мужчина, которому скоро должно стукнуть тридцать, сидит, прислонившись к стене, ноги выпрямлены.
Его остекленевшие глаза смотрят, но не видят. Рот открыт, но он уже произнёс все слова, которые был рождён говорить.
Рядом с трио свечек лежит закопчённая ложка. Рядом с ложкой находится пластиковый пакет, из которого высыпается белый порошок. На его коленях лежит опорожнённый шприц для подкожных инъекций.
Правый рукав его клетчатой рубашки закатан выше локтя, где через прокол лучше течёт кровь. Очевидно, у него были некоторые проблемы с поиском вены.
Криспин не боится находиться в присутствии мёртвого человека. Недавно он был свидетелем намного худших вещей.
С чёткой целью, больше по-человечески, чем по-собачьи, пёс идет к рюкзаку, проходя за свечками, зажимает один из ремней между зубами и оттаскивает от трупа.
Мальчик предполагает, что в сумке должны лежать собачьи угощения. Он становится на колени, осматривает различные отделения, однако не находит признаки того, что у мёртвого мужчины было что-то для пса.
Быстрый осмотр покрытого пылью пола и нескольких следов от лап говорят о том, что пса здесь никогда до этого не было, что его сюда привело чутьё, не опыт. К тому же…
Среди засаленных и, в основном, бесполезных пожиток умершего Криспин обнаруживает два кулька, полные денег, которые скручены в плотные свёртки и перевязаны резинками. Свёртки пяти-, десяти- и двадцатидолларовых купюр.
Скорее всего, они украдены или запачканы иначе. Но никто, даже полиция, не сможет узнать, у кого мёртвый мужчина стащил это состояние, или в результате каких преступных действий они могли быть получены.
Забрать деньги у тела бездомного бродяги, определённо, не является воровством. Мужчине они больше не нужны.
Однако мальчик сомневается.
Через некоторое время он чувствует, что за ним наблюдают. Он смотрит по сторонам, почти уверенный в том, что взгляд трупа переместился на него.
Глазами, яркими от света пламени, пёс изучает его, тихо сопя, будто в ожидании.
Криспину некуда идти. Если бы он захотел до куда-нибудь добраться, то всё, на что он может рассчитывать — это четыре доллара.
Скорее всего, пёс не принадлежал мёртвому мужчине. Но, независимо от того, откуда он, Криспину будет нужно его покормить.
Он возвращает наличность в кульки и туго затягивает шнурки. Рюкзак для него слишком большой. Он возьмёт только деньги.
У порога Криспин бросает взгляд назад. Свет создаёт в мёртвых глазах иллюзию жизни. Отражённые огоньки пляшут на его безжизненном лице, и создаётся впечатление, что наркоман сделан из стекла, а источник света находится внутри него.
Когда они возвращаются через огромный склад, пёс останавливается, чтобы обнюхать одну из заплесневевших игральных карт, лежащих на полу. Это бубновая шестёрка.