– И все? – хрипло спросила она.
Нотариус внимательно прошелся взглядом по завещанию и утвердительно кивнул. Женщина вскочила, почти подбежала к столу и нависла над нотариусом. Жадно пересмотрела каждую бумажку и подарила нам зрелище очередного обморока.
– Тьфу ты! – выругался конюх и обратился почему-то ко мне: – Мисс Катарина, разрешите откланяться?
Я машинально кивнула, перестав соображать уже в тот момент, когда мне подарили особняк. Ну дела!
– Простите, позвольте полюбопытствовать, кто такая мисс Остин? – Цокая каблучками, я подошла ближе к Уайлду, который снова приводил престарелую мисс в чувство.
– Мисс Остин близкая приятельница мистера Бреннона.
Я не успела обдумать услышанное, потому что в ту же секунду дама каким-то чудесным образом пришла в себя и, оттолкнув Уайлда, закричала:
– Это я-то приятельница?! Да я пожертвовала Доминику лучшие годы жизни! Я отдала ему свою молодость!
– Простите, мисс Остин, я что-то перепутал, – попытался оправдаться дворецкий.
– Вы познакомились с мистером Бренноном всего год назад! – неожиданно резко воскликнул мальчишка Флип, вскочив с места. – Трудно назвать лучшими годы с шестидесятого до шестьдесят первого, не находите? Вам нужны были только его деньги!
Женщина задохнулась от возмущения, нотариус уронил очки, а я осторожно сделала несколько шагов назад, отступая от места конфликта.
– Ты никогда мне не нравился, мерзкий Флипи! – пискляво выкрикнула она и со злостью швырнула на пол письмо, полученное в наследство.
– Мисс Остин, прошу вас держать себя в руках.
Бархатистый голос пролетел через весь зал, разрядив повисшее в воздухе напряжение. Все тут же устремили взоры в сторону говорившего. Мужчина со знаком полумесяца на воротничке поднялся и мягкой кошачьей походкой направился в центр зала. Он был коротко стрижен, как и все служители закона, на тонких губах играла загадочная полуулыбка. Мужчина не повысил голос, но его услышали все – услышали и замерли, дружно наблюдая за приближением хищника.
Первой обрела дар речи мисс Остин. Подумать только – мисс! Кстати, даже не зная эту женщину, я была всецело солидарна с Флипом.
– Какое право вы имеете мне указывать? – спросила она у таинственного патрульного. – Я женщина, познавшая величайшее горе – потерю любимого! А этот щенок смеет обвинять меня в корысти!
Мужчина небрежным, но выверенным движением извлек из нагрудного кармана блестящую бляху в виде все того же полумесяца и продемонстрировал ее мисс Остин.
– Старший следователь ночного патруля Денери Уотсон, – уверенно представился он. – И я призываю вас к порядку как слуга закона.
Женщина поджала и без того сморщенные узкие губы, с неодобрением разглядывая бляху.
– Насколько я понимаю, ваше время – ночь, мистер Уотсон. Вот ночью и указывайте мне, что делать.
– Ошибаетесь, днем я также вправе раскрывать тайны ночи, – усмехнулся он и повернулся к нотариусу. – У вас все? Я могу начинать работу?
– Секунду, мистер Уотсон, я почти закончил, – проговорил нотариус и в упор посмотрел на меня. – Мисс Ломаш, вам предстоит оформить очень много бумаг. Жду вас у себя в конторе после обеда. – Он протянул мне листок с адресом и, собрав свои бумаги, поспешил откланяться.
Я прочла неизвестный адрес и положила листок в сумочку. Теперь придется еще и бумаги оформлять. Наверное, моя поездка в Меренск не ограничится двумя днями.
– Мисс Остин, – тем временем снова зазвучал приятный бархатистый голос, – вы могли бы уделить мне минутку?
– Конечно, господин следователь, – устало согласилась дама.
– Отлично! – просиял мистер Уотсон. – Прошу всех оставить нас с мисс Остин наедине. Мисс Ломаш, не уходите далеко.
Я лишь на миг встретилась взглядом со следователем патруля, но этого хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок. Нет, я не выдала страха ни словом, ни жестом. Учтиво кивнула и, развернувшись, вышла из зала, держа осанку и стараясь дышать ровно. Но едва дверь за моей спиной закрылась, дыхание сорвалось.
– Уайлд, можно мне выпить чая? – тихо попросила я.
– Конечно, мисс Катарина, идемте. – Дворецкий – единственный, кто на раз вычислил мое волнение.
– Флип, дружок, ты сегодня не завтракал, идем, я накормлю тебя, – щебетала рядом румяная служанка.
Парнишка что-то отвечал, но их голоса доносились до меня как через стену, обрывками фраз и слов. Кровь пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Я ведь должна радоваться! Теперь я баснословно богата. Но что-то было не так, и я ощущала это каждой своей клеточкой.
Я расположилась в гостиной у камина, куда Уайлд и принес поднос с чаем. На этот раз чашка была одна.