- Папенька, вы снова кричите! У вас язва откроется от таких тональностей, - заметила я, пытаясь его немного успокоить, но, кажется, получилось не очень. И потому я малодушно начала отступать к двери.
- Значит, ты захотела сама распоряжаться своей жизнью, Алиса?! Хорошо! Я рад, что ты настолько выросла! - вот только радости его голос не выражал и капли. - Диплом артефактора, говоришь?! Да вас таких из Академии только в этом году два десятка выпустили! Или ты думаешь - все мастерские Империи ждут тебя с раскрытой дверью и мешками золота? Ещё попробуй на работу устроиться…
Вообще, я очень рассчитывала на то, что папа мне откроет собственную, малюсенькую мастерскую, где я буду работать в своё удовольствие и с прибылью для семейства. Но что-то мне подсказывало, что об этом сейчас не стоит заикаться даже. Нет так нет. Буду выкручиваться, как умею.
- Неделя, Алиса! Я даю тебе ровно неделю для того, чтобы ты нашла себе работу и привезла мне верительную с печатью и подписью. В котором будет чёрным по белому написано - “Принята на должность штатного артефактора”. Не поломойки. Не продавца. А именно АРТЕФАКТОРА. Иначе ты пойдёшь замуж, как и полагается нормальной девице двадцати годов.
О! Кажется, папа очень зол.
Ну и ладно. Можно подумать, я не найду работу за целую-то неделю…
- Папенька, я вас просто обожаю! Вы лучший папочка на всём белом свете! - это я сказала от чистого сердца. Как бы там ни было, но папу я любила. И прекрасно знала, что и он меня тоже, потому и заботится, пусть со своей точки зрения и вразрез моим планам. - Вот увидете! Уже завтра я буду официально трудоустроена с ежемесячным окладом. Обещаю!
Отец в это не очень поверил, но устало махнул рукой, намекая, что я могу делать, что хочу, и ступать, куда душе угодно. Да так, что даже у меня проснулась совесть. Ненадолго! Так…
- Вот увидите, папенька, я ещё смогу вас удивить!
- Главное, лишь бы не удавить, - мрачно пошутил отец. - А то с тебя станется!
Но это замечание я пропустила мимо ушей, подбежала, звонко чмокнула папу в щёку и опрометью вылетела из его кабинета. Вдруг передумает, не дай Вечный.
И только в своей комнате я позволила себе попрыгать, потанцевать и от души порадоваться!
А после вытащила из дорожной сумки небольшую брошь-артефакт и, потерев, подумала о Стефане. Ну же! Откликнись!
- Алиса?! Рад слышать, - заговорила брошь красивым мужским голосом.
- А как я рада! Стефан, ты нужен мне, как воздух! - чуть не полушёпотом поделилась я с собеседником.
- Лет шесть мечтаю это от тебя услышать, но почему-то сейчас мне немного страшновато...
- Стефан, помнишь, ты предлагал мне место мастера-артефактора в мастерской своего дяди? - проигнорировав его реплику, сразу перешла к сути моей проблемы. - Предложение ещё в силе?
- Конечно. Для тебя это место вечно вакантно.
- Тогда жди. Послезавтра я буду в столице, - обрадовала я доброго друга. - Только у меня к тебе просьба. Пришли приглашение, с печатью и подписью. Папенька очень нервически относится к моей работе.
Утром следующего дня в окно малой столовой постучался вестник.
- Мэри, будь добра, посмотри, что там опять случилось? - не отрываясь от пытки пресной овсянкой, попросил отец.
К тому, что его прерывают во время завтрака, обеда и ужина, лекарь Фейл привык уже лет этак десять тому. И ранее он бы незамедлительно выяснил, что произошло, и побежал бы к больному. Но стоило впервые открыться язве, и папенька сразу же вспомнил о своём здоровье. После этого жуткого случая он более не экспериментировал со своим здоровьем в угоду чужому и никогда более не прерывал трапезы. Часто повторяя вслух, скорее для себя, чем для меня, что правильное питание и режим - залог здоровья и лучшая профилактика хронических болезней.
Чопорная дама средних лет с таким выражением лица, словно это она тут хозяйка, а мы так… свалились на её голову, прошествовала к окну и резко его распахнула, впуская в дом летний зной и небольшую, размером с две ладошки, бумажную птичку.
Та сделала вираж под потолком, облетела вокруг уже припавшей пылью хрустальной люстры и хлопнулась прямо напротив моей тарелки с точно такой же, как у отца, пресной овсянкой. Чем несказанно удивила папу. Я тоже - для приличия - сделала вид, что ничего не понимаю.
- Ну! Открой уже! - старательно маскируя интерес под раздражение, велел отец. - Терпеть не могу, когда меня прерывают.
Я осторожно коснулась птички пальцами, а та встрепенулась и заговорила мужским, чуть скрипучим и хриплым голосом, подтверждая, что изготовил её именно Стефан. Курсе на пятом мы изобрели плетение, которое позволяло не только пересылать письма на дальние расстояния, не страшась ни перехвата, ни того, что письмо размокнет или сгорит, но и передавало звуковое сообщение.