- Пусть не надеются, Валерий Сергеевич. Не будет ни крестовых походов, ни джихада. Один человек с расширенным сознанием способен остановить любое количество дикарей с дубинами в волосатых лапах. А я уже не один, не один...
.
.
.
.
19 декабря 1952 года.
Воронеж. Следственный изолятор на Заставе.
- Что это было?! - недоуменно спросил у полковника Кораблинова первый секретарь Воронежского обкома КПСС товарищ Жуков, наблюдая, как хмурые солдаты внутренних войск выносят из корпуса тела.
- То самое, Константин Павлович. Судья приходил, - ответил полковник, закрывая ладонями от ветра слабый огонек спички
- Да какое он право имеет! - дрожащим от скрытого страха голосом произнес партийный деятель. - В Борисоглебске - погром, в Липецке и Владимире - просто ужас. Там никого из руководящих товарищей вообще не осталось. Теперь, получается, и к нам пришло.
- Пришло, - выдохнув табачный дым, безразлично ответил полковник. И, помолчав, добавил:
- А права у нас никто никому такие дать не может. Они либо есть, либо - извини. Вы бы съездили на площадь Ленина, посмотрели, что там и как, Константин Павлович. А то думаю я, что и там не все гладко.
- Я буду ставить вопрос перед инстанциями, - неразборчиво пробормотал товарищ Жуков, захлопывая дверцу автомобиля.
- Лучше помолись, да о прегрешениях вспомни, - обронил ему вслед полковник. - Да только в Бога ты не веришь, а душа давно сгнила. Но что да, то да, везучий. Это ж надо, от дорогого гостя увернуться умудрился...
Сам полковник визит Судьи пережил вполне нормально. А то, что душу наизнанку вывернули - пережить вполне можно.
- Да, дело того стоило, - задумчиво произнес Кораблинов, затягиваясь 'Беломором'.
Забросив очередное тело в грузовик, пара солдатиков остановилась перевести дух.
- Не страшно, Коля? - спросил один солдатик другого.
- Да что ты, - натужно рассмеявшись ответил ему напарник. - Я, вроде, всегда по совести жил, как папа с мамой учили.
- Вроде, это в роте? Ты говори прямо, уверен ли.
- По честному, страшновато. Но, думаю, так и надо. По совести.
- Эй, вы двое! - раздался рык старшины. - Хорош философствовать. Тут работы невпроворот.
Кабинет заместителя Предсовмина.
- Иван! - услышал генерал Серов. - Увольняются, и бог с ними. Уходят, значит, знают почему. И чувствуют, у кого рыло в пуху. Новых наберем. А не справляешься, так и тебя заменить недолго.
- Не наберем, Лаврентий Павлович. Не идет народ. Говорят, и раньше-то вертухаем жить противно было, а теперь так еще и смертельно опасно. Статистику по тюрьмам, удостоившихся появления Судьи, Вам я уже докладывал.
- Да, помню. Выжил, в среднем, один из пятнадцати.
- Шесть и две десятых процента, если точно. Знать бы, кто этот чертов Судья, так я бы ему!
- Сам-то понимаешь, что говоришь? Да и потом, по какому кодексу судить будешь? Пришел человек, постоял рядом и ушел. Ни с кем не разговаривал, никого не касался. Где состав преступления, а Иван?
- Да нету, формально, никакого состава преступления, - помрачнев, ответил Серов.
- И потом, с чего бы это нам препятствовать хорошим начинаниям? Хозяин так вовсе распорядился не препятствовать, а так, приглядывать издали. Чтобы, значит, помочь при необходимости. Уж больно все хорошо складывается.
- Что хорошего?! Все на нервах, в кадрах - пачки рапортов. Дырки затыкать скоро некем будет. Если так дело пойдет, одни срочники останутся, да и те - под строгим приказом.
- А скоро и они не нужны будут. Такие дела, Иван. Расследование по Крестам и Бутырке закончилось. По Владимирской пересыльной и Лефортово еще идет, но выводы, думаю, будут те же. Желаешь ознакомиться?
- Да.
На стол плюхнулась увесистая растрепанная серая папка с небольшим угловым штампом, посмотрев на который, большинство сразу расстается с желанием просмотреть документы. Но бывший взводный 66-го артполка давно уже не обращал внимания на такие мелочи. Хмыкнув, Иван Александрович развязал на папке серые, захватанные тесемки, и приступил к чтению.
В кабинете воцарилась тишина, лишь подчеркиваемая звяканьем ложечке в стакане черного как деготь чая с лимоном, принесенного из буфета.
- Так что это получается?! - удивленно спросил Серов, ознакомившись с выводами, напечатанными на паре страниц, вложенных в специальный карман с внутренней стороны папки. - Тех, кто остался жив, можно просто отпускать?