Гуманоидная раса с 12-й Планеты, которую мы именуем как пришельцев - Олимпийских Богов, отражена в тех людях, кто имеет почти зверскую наружность и демонстрирует чрезвычайно развитую мускулатуру. Эта раса примечательна не только своим физическим обликом, но и горячим нравом - ярость, которая пылает постоянно, пока причина, вызвавшая их гнев, не будет уничтожена. Их войны по сию пору не решены за столом переговоров.
Рептильное наследие очень хорошо распылено среди человечества, и наиболее заметно проявляется в жизни через ваши потребности к структурам и порядку. Те люди, кто наперед расписывает подробности своей повседневной жизни, еще до того, как связаться с остальными окружающими, выражают данный генетический базис.
***
Не все из шести человеческих рас выжили, но следы их генетики можно увидеть в других расах. Первоначально, как результат многочисленных усилий в генетической инженерии, было шесть рас, которые мы будем именовать Северный Белый Человек, Африканский Черный Человек, Китайский Человек, Индонезийский Человек, Цыганский Человек и Ангольский Человек. Ангольский Человек не выжил, уйдя рано и не оставив никаких генетических следов.
Ангольский Человек был совсем не черным, а бледным до синевы. Такой цвет объяснялся прозрачностью кожи, которая давала этот цветовой оттенок из-за преобладания на поверхности вен и капилляров, кислородо-истощенных. Однако заметить это было непросто, поскольку Ангольский Человек был буквально покрыт волосами, мягкими, короткими и гладко лежащими. Этот [покров] не был достаточно плотным, чтобы называть его мехом, но если бы нам пришлось называть первичные расы по их внешности, а не по месту происхождения, то мы назвали бы его Меховой Человек. Ангольский Человек был наименее агрессивным из шести рас, и в немалой степени из-за этого он рано ушел, не оставив ничего из своего генетического наследия в тех огромных миллиардах людей, что наводнили поверхность Земли сегодня. Ангольский Человек в буквальном смысле позволял атакующей стороне себя сцапать, не предпринимая попыток ни к побегу, ни к собственной защите. Его съедали, постоянно, пока он не исчез.
Индонезийский Человек в чистой форме также вымер, но благодаря случавшимся время от времени контактам с Цыганским Человеком он влился в то, что мы назовем Полинезийским Человеком. Австралийские аборигены также могут указать на Индонезийского Человека как на своего предка из-за большой его доли в их генетическом наследии. Они являются, подобно новому Полинезийскому Человеку, комбинацией из Цыганского Человека и Индонезийского Человека, но с добавлением некоторого количества генов Черного Человека из-за ярко выраженной склонности Черного Человека к беспорядочным половым связям, который небольшими группами путешествовал в эту часть мира. Воспринимавшиеся в диковину и обладавшие большим ростом по сравнению с самыми высокими [местными] воинами, они казались богами и получали столько женщин, сколько они могли содержать. Черный Человек рассматривал это как приятную отставку.
Индонезийский Человек был маленьким и коренастым, с округлым животом. У него был сильно выраженный лоб, выступавший над глазницами, представляя собой естественный вариант козырька. Он не был быстр, двигался довольно неуклюже, потому и вымер. Он не мог быстро бегать ради безопасности или спасения других, а недостаток проворства и округлые формы мешали ему забираться на деревья или крутые откосы ради спасения жизни. Индонезийский человек обладал тем, что мы могли бы описать как упорную ярость, которая, если ее разжечь, нескоро затихала. Хотя он и выстаивал в схватках, и кое-какие выигрывал, но неизменно уступал крупным хищникам. Его тоже пожирали, нерегулярно, пока он не исчез.
Цыганский Человек, как и подразумевает его название, перемещался с места на место. Потомков его можно увидеть в Индии и соседних с ней странах, в арабских странах, и, конечно же, в самих цыганах. Цыганский Человек был изящного сложения, ускользавшим от противоборства, что было как элементом его гуманоидной генетики, так и чертой коренного примата, который забирался на деревья для избежания опасности, а в противоборство вступал лишь тогда, когда побег был невозможен. Он научился прибегать к уловкам вместо того, чтобы вступать в конфронтацию. Это наследие можно увидеть сегодня и в цыганах, исчезающих в ночи, и в арабах, которые подобным образом сворачивают свои палатки и ускользают прочь, и в индусах, которые активно работают над уходом из реальности через медитацию, когда их заставили жить на одном месте и когда им некуда убежать. Гуманоидный вклад в Цыганского Человека был Плеядеанский, так что мягкая, неконфронтационная природа дополнила желание избегать конфликтов. И совсем не случайно, что Ганди сумел сподвигнуть народные массы Индии к пассивному сопротивлению. К ним это пришло естественным образом.