Он стоял передо мной на коленях. Я замерла, обалдело гладя на него. Умеет удивить, ничего не скажешь. И как же я должна реагировать на столь открытое проявления смирения и унижения столь гордого существа?
- Позволь попросить тебя о милости... - князь собрался с силами, и выдохнул, - госпожа...
Не в силах справиться с потрясением, я изобразила что-то долженствующее означать согласие, но больше похожее на поклон. Одновременно я пыталась показать руками, чтобы он немедленно поднялся. В общем, со стороны, результаты моих одновременных усилий должны были выглядеть впечатляющее, потому что его губы чуть дрогнули, и складка перестала быть такой скорбной. Но с колен он не встал. Тряхнул головой и продолжил:
- Я знаю, что вы боитесь, и все же осмеливаюсь просить... Умоляю вас, пресветлая панна, пожалейте их...
- Их? - не поняла я.
- Волки... - тихо прошептал он.
- Волки? - вновь не поняла я.
- Это моя личная охрана. Пятьдесят человек. Мои побратимы. Прошу вас... - Князь задохнулся, но взял себя в руки, - им срочно нужно перекинуться. Сегодня последняя ночь. Следующей ждать месяц или проводить сложный обряд. Сейчас ты на него не способна. А пребывать так долго в шкуре - очень вредно для психики и здоровья. К тому же у многих из них дома - семья, дети... Пожалей.... Пожалуйста... - я так и уставилась на него.
- Так вы - оборотни?
- В некотором роде, да...
- И почему же они не перекинутся сами?
- Они не могут. Наша сила идет от богини нашей, Мары Прекрасноликой. Власть сменилась. Для смены облика им нужно пройти обряд. Если ты согласна исполнить мою просьбу - одевайся, до восхода у нас и так слишком мало времени...
- Зачем? - я вновь отползла, кутаясь в одеяло, от края кровати.
- Их нужно впустить и провести ритуал.
- Ритуал? - мой голос был весьма насторожен.
- Да. Теперь это твоя охрана. Ты должна их признать. - Он встал с колен - ты идешь?
- Да. Хорошо... - Кивнула я, глядя, как настороженное лицо и сведенные, закаменевшие плечи немного отпускает. Аккуратно откинув одеяло, я полезла к краю, стараясь не сверкнуть ничем ценным. Он вышел. Я услышала тот же странный стук и вторая комната озарилась неярким светом.
Пока я натягивала штаны и носки (занятие трудное - подсохшие и спутанные волосы длинными прядями висели почти до пола, лезли в глаза и нос, путались в руках и за все цеплялись. А заколка осталась в бане! ), он продолжал шуметь в другой комнате.
- А нечего спать с мокрой головой! - съехидничал мозг, - то ли еще утром будет! Как пела Пугачева - то ли еще будет, ой -ёй - ёй! - Стефан чем-то громыхал на кухне. Когда же, запарившаяся и красная от злости, пыхтя и пытаясь заплестись, я вышла к нему, князь держал в руках роскошную (и, к слову сказать, огромную!) волчью шубу. Явно с мужского плеча. Оглядев его, я даже поняла, с чьего именно плеча мне досталась шуба... Правильно! С княжеского...
- А поменьше ничего нет? - я откровенно засомневалась в собственной способности передвигаться в этой роскоши из-за ее полного несоответствия мои габаритам.
- Увы! Короткое я не ношу - не та погода и статус. К тому же сейчас очень холодно, и выскочить просто в кофте - не получится.
Я согласилась и молча полезла в шубу. ЖУТЬ! Рукава он еще подвернул, но капюшон накрыл меня почти до груди, словно цунами - прибрежный городок, надежно и полностью, и шуба тащилась по полу, мне ее даже жалко стало! Разведя руки, я повернулась к Стефану, пытаясь показать, что напрочь затерялась в его одежке.
Он как раз натягивал что-то такое же теплое (видать, здорово замерз, и больше не горел желанием мерзнуть ни минутки!). Секунду стояла оглушительная тишина, а потом он расхохотался. Громко и от души. Во все горло. И какой же чудесный, густой смех у него оказался! Замечательный, как и его глаза, и голос! Просто чудо! Я поняла, что смеюсь вместе с ним, сбрасывая груз переживаний и страхов со своих с плеч. А еще я поняла, что за этот смех могу простить ему очень многое. А уж такую мелочь, как большая шуба - так просто на раз, два, три...
Смеясь, он натянул мне на ноги еще одни носки, и только потом свои сапоги. Они прикрыли мне колени! Я почувствовала себя ребенком, примеряющим отцовские обновки. Еле ворочая ногами, я поплелась во двор, пытаясь не цепляться за окружающие предметы, а главное - не споткнуться. Убиться-то - не убьюсь, но хохоту будет еще больше. Следом за мной шел Стефан и тихо хихикал, не в силах успокоиться. И этот тихий смех смывал все разумные мысли из моей головы...