– Сияние Будды озаряет Вселенную. Прежде, чем он закончил, Мастер спросил:
– Ты декламируешь еще один стих?
– Да, – ответил тот.
– Ты сбился с пути, – сказал Банкей. Однажды Банкей демонстративно сжег буддийское священное писание. Ученики спросили его:
– Мастер, что Вы делаете? Вы всегда учили по этим писаниям, комментировали их и размышляли над ними. Зачем же Вы сжигаете их?
Мастер рассмеялся и сказал:
– Потому что я пришел домой. Карты мне больше не нужны.
К Мастеру дзэн по имени Суйво пришел ученик в слезах и отчаянии.
– Прийдется мне в стыде вернуться домой, – сказал он, – раз я не могу решить заданную мне задачу (три года назад Суйво велел ему медитировать на тему: услышать звучание хлопка одной ладони).
– Подожди еще неделю и медитируй постоянно, – посоветовал Суйво. Но осознание все еще не приходило к ученику.
– Попробуй еще неделю, – сказал Суйво. Ученик повиновался, но тщетно. Прошла еще неделя. Снова без толку. Тогда Мастер сказал:
– Медитируй еще три дня и если ты и тогда не достигнешь, тебе лучше покончить с собой. На второй день ученика осенило!
Хакуин имел обыкновение говорить своим ученикам о старухе, державшей чайный магазинчик. Он хвалил ее понимание дзэн. Ученики, желая посмотреть на нее, шли в магазин.
Когда бы старуха их не встретила, она сразу могла сказать, пришли ли они за чаем или же увидеть ее понимание дзэн.
В первом случае она любезно поила их чаем, а во втором просила учеников пройти за ширму. Как только они туда заходили, она била их кочергой. Девять из десяти не могли избежать ее ударов.
Много учеников изучали дзэн у мастера Сэнгая. Один из них имел обыкновение ночью, перебравшись через монастырскую стену, уходить развлекаться в
город.
Однажды, проверяя спальни, Сэнгай заметил отсутствие ученика, а в саду у стены нашел высокий табурет, с которого тот взбирался на стену. Убрав табурет, Сэнгай занял его место.
Возвратившийся гуляка, не подозревая, что на месте табурета стоит Сэнгай, встал учителю на спину и спрыгнул на землю. Обнаружив, что он сделал, юноша остолбенел от страха.
Сэнгай сказал ему:
– Рано утром очень холодно. Смотри не простудись!
Больше ученик никогда не уходил ночью.
Тодзан пришел к учителю Уммону. Уммон спросил его, откуда он пришел.
– Из деревни, – ответил Тодзан.
– А в каком монастыре ты был летом? – спросил Уммон.
– В монастыре Ходзи, что на южном берегу озера,
– ответил Тодзан.
– Когда же ты его покинул? – спросил Уммон, дивясь про себя: сколько же еще Тодзан сможет так отвечать на вопросы.
– Двадцать пятого августа, – ответил Тодзан. Уммон сказал:
– Ты ни на что не годен. Ты просто слоняешься из одного монастыря в другой!
Уммон еще не кончил говорить, как Тодзан прозрел.
Ученик по имени Импо толкал впереди себя тачку, а Мастер Ма-цзы сидел на его пути, вытянув ноги. Импо сказал:
– Учитель, уберите, пожалуйста, ноги!
– То, что вытянуто, не может быть убрано, – сказал Мастер.
– То, что идет вперед, не может повернуть назад,
– сказал Импо и толкнул тачку.
Тачка проехала по ногам Мастера. Вечером его ноги были в синяках и кровоподтеках, но он дал понять, что признает действия ученика верными.
Ученик спросил мастера Банкея:
– В чем правда Будды? Банкей ответил:
– Почему ты не спрашиваешь о своем собственном уме или о себе?
– О Мастер, – спросил ученик. – Что есть я? Что я должен постичь?
– Тебе нужно обратить внимание на то, что известно как «секретное действие».
– Что есть «секретное действие?» Скажите мне, Мастер.
Мастер открыл, а потом закрыл глаза.
Самолюбивый священник пришел поспорить с Банкеем.
– Эй! Дзэнский учитель! Всякий, кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но если человек, вроде меня, тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиняться?
– Подойди ко мне и я покажу тебе это, – сказал Банкей. Священник принялся, горделиво расталкивая толпу, продвигаться к Мастеру. Банкей улыбнулся и сказал:
– Стань от меня слева. Священник повиновался. – Нет! – сказал Банкей. – Будет лучше, если ты станешь справа. Пройди сюда. Священник гордо прошел направо.
– Видишь, – заметил Банкей, – ты меня слушаешься, и я думаю, что ты очень добрый человек.
После смерти Мастера Банкея, слепой, живший неподалеку от храма, рассказывал другу: «Я слеп и не
вижу лиц людей, но могу по голосу судить об их характере. Обычно, когда я слышу, как кто-то поздравляет другого с успехом или удачей, то я слышу еще и скрытую нотку зависти.
Когда же утешают в несчастье, я слышу скрытую радость и довольство, словно утешающему приятно, что его самого теперь ожидает что-то хорошее.
Но сколько я помню Банкея, его голос всегда оставался искренним. Когда он говорил о счастье, я не слышал ничего, кроме счастья. Когда он выражал печаль, то все, что я слышал, было печалью».
Лин-чи говорил перед собравшимися о том, что каждый человек должен проявить свою внутреннюю природу. Из зала послышался вопрос:
– Как это сделать, если я не знаю, кто я? Лин-чи перестал говорить, подошел ближе и, сверля человека взглядом:
– Закрой глаза и вспомни того, кто задал вопрос. Человек закрыл глаза и отправился внутрь, на поиски того, кто задал вопрос.
Его лицо стало умиротворенным и тихим. Лин-чи вынужден был встряхнуть его:
– Теперь выходи и скажи всем, кто ты? Человек начал смеяться. Потом сказал:
– Какой чудесный способ отвечать на вопросы. Лин-чи повторил свой вопрос.
– Я знаю, но не могу ответить.
Двое монахов спорили о флаге. Один говорил:
– Движется флаг. Другой:
– Движется ветер.
Мимо проходил Лин-чи. Он остановился и сказал:
– Ни флаг, ни ветер – движется ум! Ученик Мастера Банкея спросил его:
– У меня случаются приступы гнева. Что мне делать?
Банкей, не сказал ни слова, просто заглянул ему в глаза, улыбнулся и сказал:
– Странно! Я искал и искал, но не смог найти гнева внутри тебя. Покажи мне хоть немного гнева, здесь и сейчас.
Ученик сказал:
– Он проявляется внезапно. Как я могу показать его сейчас?
Банкей снова улыбнулся и сказал:
– Тогда это не твоя истинная природа, которая остается с тобой всегда; и если бы твой гнев был частью тебя, ты бы смог показать его мне. Когда ты родился, его с тобой не было. Когда ты умрешь, его с тобой не будет. Этот гнев – не ты.
Однажды император попросил Мастера Сосана прийти во дворец и помолиться за него. Сосан пришел, но молиться отказался. Он сказал:
– Это невозможно. Есть несколько вещей в жизни, которые каждый должен делать сам. Например, если Вы хотите обнять женщину, я не могу сделать это за Вас, от Вашего имени. Или если Вы должны посморкаться, Вам самому прийдется сделать это. Я не могу сделать этого за Вас, это не поможет. То же самое в отношении молитвы.
Как я могу молиться за Вас? Вы молитесь, и я буду молиться.
Сказав это, он закрыл глаза и погрузился в глубокую молитву.
Лин-чи принес послание Бодхидхармы из Китая в Японию и преобразил мировоззрение всей страны, показав совершенно новый духовный мир.
Он отрицал пользу сидячей медитации, считая ее подготовительным этапом к медитации постоянной, ежеминутной. Он считал, что человек, живя с полным осознанием окружающей обстановки и не отделяя себя от нее, при полном сосредоточении на выполняемом им деле, неизбежно проявляет, по мере очищения, свою истинную божественную природу.