Дорога до центра заняла около десяти минут. За это время я не отлипала от окна машины, с жадностью и восхищением рассматривая великолепную архитектуру и красоту местной флоры. Все здесь радовало глаз и душу архитектора, которую в этот момент накрыло эйфорией и диким восторгом.
– Для начала мне бы хотелось тебе показать великолепную белоснежную мечеть шейха Зайда, – подал голос мой молчаливый водитель.
– Жду не дождусь, – ответила я Алексу, сверкая глазами от восхищения, и заметила, как он бросает красноречивые взгляды на мои голые коленки.
– Красный тебе очень идет, – низким голосом с легкой хрипотцой неожиданно произнес он.
И вот поди пойми, то ли он говорит о моих босоножках, то ли о нижнем белье. Я бросила в его сторону короткий взгляд и тут же отвернулась и принялась рассматривать высокую пышную пальму, проплывающую за окном.
Честно сказать, я не знала, как я сейчас должна была относиться к Алексу. Его внимание было… неожиданным для меня и приятным, но и только. К Ягуару у меня были другие чувства, более глубокие и трепетные. С ним мне хотелось смеяться и радоваться каждому дню, проведенному в его компании. Сердце болезненно сжалось от тоски и нежности к этому сильному и красивому мужчине. Его голос не давал мне покоя, его руки пробуждали женскую чувственность, а глаза… они просто уносили в другую страну, где вечно светило солнце и где было тепло и уютно.
Алекса я когда-то любила детской любовью, от которой сходила с ума. Каждую свободную минутку я бредила им, фантазировала, как я признаюсь ему в том, что люблю его, и в ответ слышу: «И я тебя». Но время шло, мои чувства притуплялись и охладевали. В итоге я оставила в своем сердце призрачный образ парня, которого когда-то впервые полюбила всей душой. И вот сейчас моя прошлая любовь наконец смогла рассмотреть во мне не просто друга, а красивую девушку, о чем говорил его горящий взгляд, который я замечала всякий раз, когда ненароком к нему поворачивалась.
Я никогда не любила игры в гляделки и молчанку, и поэтому мне не было страшно или неловко спросить своего спутника в лоб о том, что меня интересовало. Сейчас как раз для этого был подходящий момент, так как мы были одни и нам никто не мог помешать.
– Алекс, что было сегодня утром? – повернувшись к другу лицом и поправив бретельку платья на плече, спросила я.
– Не смог удержаться от того, чтобы прикоснуться к тебе. Ты была такая трепетно-милая и нежная, что мне захотелось сделать себе приятное. Ведь тебе же понравилось? – его карие глаза внимательно смотрели на меня.
– Да, не буду скрывать, мне было приятно, – не стала я врать – прежде всего самой себе. – Но раньше ты не проявлял ко мне внимания. Что изменилось сейчас?
– Я просто вырос и остепенился, – глядя на дорогу, ответил Алекс.
– Рада это слышать, – сказала я вслух, а про себя подумала: «Во что эта взрослость мне выльется и как аукнется?».
Больше мы не разговаривали. Время было раннее, судя по тому, что за окном открывались придорожные магазины и лавки с сувенирами и восточными сладостями. Запахи любимого цитруса и пряностей достигали моего обоняния, пока мы ехали в неизвестном мне направлении.
Мне очень нравился Абу-Даби, настолько, что мне уже было больно его покидать. Ведь когда-то же этот момент настанет, и мне придется улететь обратно в Россию. В пустую квартиру, к работе, которая уже не вызывала во мне энтузиазма и радости, как раньше. Единственное, что привлекало меня в возвращении на родину, так это возможность встретиться с моей подругой Викой. Я ужасно по ней скучала.
– Больница, в которой сейчас лежит Ягуар, далеко отсюда? – спросила я Алекса, замечая по его лицу, что мой вопрос ему не нравится. Ревнует?
– Нет, – нехотя ответили мне. – Хочешь его навестить?
– Да, я быстро, – заверила я. – А потом – в мечеть, которую ты мне обещал показать.
Когда мы подъехали к больнице, я, выходя из машины, попыталась угомонить свое бедное взволнованное сердечко. Ноги от нервов и волнения едва передвигались, пока я поднималась по широким белым мраморным ступеням здания. В фойе нас встретил Абдул, который всю дорогу до палаты Ягуара не сводил с меня своих черных глаз, в которых прыгали и резвились чертенята. У самого входа в палату Абдул приоткрыв дверь, заглянул внутрь и громко сказал:
– Нам, к тебе пришли, если ты не одет, то… не страшно, – хохотнул этот гад и пропустил меня вперед.
Взгляд янтарных глаз ненадолго приковал меня к месту. По телу прошла дрожь, как от легкого прохладного ветерка. Нервно облизав губы, я вошла в палату. Ягуар молчал, внимательно рассматривая мои голые ноги в красных босоножках и губы, которые я накрасила после завтрака красной помадой.