И неожиданно как гром среди голубого неба Мари увидела женщину, выходящую навстречу.
Ее черные волосы были собраны в высокую прическу, а карие глаза выделялись из-за насыщенной обводки и туша. Стройную фигуру облегало платье из тонкого шелка, а на запястьях звенели золотые браслеты.
Именно с этой женщиной он провел ночь!
Именно эту женщину фотографировала Мари в постели Сирхана в тот роковой час.
Тошнота подкатила к горлу. Страшная и мучительная. Как низко он опустил ее, ибо привел в дом, где живет его бывшая любовница. С какой целью? Похвастаться тем, что нашел себя лучше или сокрушаться перед ней над своим выбором? Мари ненавидела его, но себя больше. Если бы она не позволила своему глупому сердце открыться для Сирхана, то не восприняла все болезненно. Призывая равнодушие и хладнокровие она сама разрушила возведенную стену ненависти между ними.
Почему она его любит? Ей стоит ненавидеть мужчину так ловко заманившего ее в сети соблазна, заставившего стать его любовницей, а затем и невестой. Нет, она не выйдет за него замуж. Она разрывалась между противоречивыми чувствами. Отказ подразумевает возвращение в Париж, где Гэвин Спенсер со всей желчью, накопившейся за это время, поджидал ее и Томми.
Выйти за него замуж и терпеть многочисленные измены есть худшее наказание. Мари безумно любила Томми, но ей не оставалось никакого выхода, кроме того, чтобы стать женой Сирхана.
Ее брат достоин лучшего, достоин, чтобы его принимали в высшие круги общества. Давали ему то, чего была лишена она.
Разве не эта ее мечта?
Но Сирхан…
Как может он так открыто демонстрировать ей, что она для него ничего не значит? Оказывается, она для него –пустышка, поэтому сегодня она вынуждена находиться в обществе его любовнице.
-Мари, познакомься, это Лейла -непринужденно представил Сирхан, будто не знал, что творится в ее душе.
Неужели он думает, что она не помнит эту женщину?
Неожиданно Мари почувствовала слабость в коленях, после чего в глазах все помутилось. Последнее, что она расслышала взволнованные крики Сирхана, и сильные руки подхватили ее.
Прежде чем провалиться в обморок, Мари подумала о том, что если бы не брат, то вряд ли она хотела проснуться и столкнуться с жесткой действительностью. Из любовницы в жены - немыслимый и нереальный шаг.
***
Мари пришла в себя на широкой кровати и первое, что она увидела исказившееся от ярости лицо Сирхана. Он явно был чем-то недоволен, хотя не она привела своего любовника с целью познакомить с будущим супругом.
-Ты беременна -зарычал Сирхан -Доктор, осмотрев тебя, предъявил мне все доказательства твоей беременности, черт побери.
Беременна… Она была беременна! Это же так очевидно, что непонятно, почему она сама не догадалась. И что ей делать теперь? Сирхан не рад.
Он неоднократно напоминал, что не желает иметь собственного ребенка, а она предала его.
Слезы обиды навернулись ей на глаза.
Гнев охватил его — яростный, неистовый. Гнев взорвался внутри него, словно петарда, уничтожив все разумные чувства, сострадание и понимание. Больше всего на свете он не хотел быть привязанным к кому-нибудь. И тем более к этой женщине, которая притягивала все его мысли, желания и чувства, а он всеми силами старался их подавить. А теперь она хочет привязать его к себе ребенком. Это маленькое живое существо сможет связать их так, что он не в состоянии будет разрубить эти путы. Сирхану захотелось сжать кулаки и крикнуть богам, что он отказывается от этих обязательств. Он этого не хотел и никогда не захочет!
— Ты сделала это специально, хотя знала о том, что я этого не хочу, — с гневом воскликнул он, словно забыл о том, что сам играл не последнюю роль в зачатии ребенка. — Не сомневаюсь, ты хочешь заставить меня принять тебя с ребенком. Прекрасная гарантия для обеспечения — причем неплохого! — на всю оставшуюся жизнь.
— Нет! — воскликнула она. — Я об этом совсем не думала.
— Когда? Когда это произошло?
Мари сделала глубокий вдох.
— Я не знаю. Может, в тот день, когда ты улетел в Стамбул?
После их откровенного разговора и предложения выйти замуж, они отпраздновали знаменательное событие в постели. У него, как назло, не оказалось средств предохранения, но желание было сильнее.
-Не лги -закричал Сирхан -Одного раза не достаточно. Тем более, что остальное время я принимал меры предосторожности.
-Они не дают стопроцентной гарантии -возразите Мари, ощущая легкое головокружение и невыносимую боль на сердце.
— Как удобно, не правда ли? Но я не верю тебе. В конце концов, я первый мужчина в твоей жизни, но после моего отъезда, когда меня не было два дня, может, ты бросилась в постель к другому? Что случилось, Мари? Твой любовник перестарался, и ты решила на всякий случай переспать со мной?
Мари не верила своим ушам.
— Это нелепо, — ее голос дрожал. — Зачем ты так говоришь? Ты единственный с кем я спала, Сирхан. У меня никогда не было любовника.
Мари чувствовала, как горит ее лицо. Она не знала, как ей защитить себя от этого нелепого обвинения.
— Что бы ты ни говорила, тебе не удастся убедить меня, что этот ребенок мой.?!
А ведь он действительно дурак. Он почти поверил ей и начал менять свое мнение насчет женщин. Он предположил даже, что, возможно — всего лишь возможно, — был не прав в отношении нее. А она лгала ему. И он должен быть наказан за то, что утратил бдительность и забыл о тех защитных барьерах, которые воздвиг вокруг себя. Горькие и злые мысли царапали душу Сирхана острыми отравленными когтями.
-Ты просто лживая обманщица, думающая о своих интересах -сообщил Сирхан и внезапно сорвался: -Мне противно тебя видеть. Находиться с тобой, какая же ты дрянь, Мари.
Как только дверь за ним захлопнулась, Мари дала волю слеза, зарывшись в подушку.
Так вот как обрывается сердце? Ты бросаешься вслед, а оно падает вниз. И ничего, кроме боли и бесконечной усталости.
За что такой бесславный конец любви? Преодолеть все и всех, чтобы в итоге так просто расстаться, рассыпаться, как горстка пепла.
Она не знала, сколько проплакала так, уткнувшись в подушку: может, несколько минут, возможно, успели пройти долгие часы, или…
Впрочем, ей показалось, что прошла целая вечность.
Девушка заставила себя подняться, когда поток слез словно иссяк, высох, оставив после себя горько-солоноватый привкус перегоревших надежд и мечтаний.
Сказка кончилась.
Ей нужно жить дальше.
Как?
Не следовало ей с самого начала брать на себя ответственность за те проклятые фотографии, которые привели к влюбленности и жарким ночам в постели султана.