Мари терпеть не могла тип таких людей, однако понимала, что против него у нее нет шансов.
Он –султан в руках, которого находилась ее судьба, а она –обычная журналистка, знающая про его секрет.
Мари тряхнула головой и спрятала фотографии в надежное место: в сумочку ее братика. Если Сирхан Парлет Вери соберется искать желаемое, то вряд ли он не найдет фотографии, но даже этим малейшим шагом она немного успокоила себя.
Неожиданно тихий скрип двери вывел ее из раздумий.
Мари обернулась. Сирхан стоял, облокотившись о косяк двери. Он выглядел в белой балахоне столь сексуальным, что у нее защемило сердце. Темные волосы были влажными, что означало, он принял душ и полностью готов к осуществлению своего плана.
-Ты не надела то, чего я просил -заметил Сирхан, приближаясь к ней. На ней были белые шорты и черная футболка, подчеркивающая полноту ее грудей.
При воспоминании о кружевном красном пеньюаре и таком же белье, Мари покраснела. Он, правда, думал, что она наденет для него столь откровенный и вызывающий наряд?
Желание обдало его жаром, и Сирхан погладил ее по шелковистой голове -У тебя прекрасные волосы.
Мари смутилась и оттолкнула его руку, чем вызвало у него приступ дикого хохота:
-А как же обещанные ласки и долгожданные поцелуи?
Он повалил ее на кровать и придавил собственным телом. Продолжая крепко сжимать запястья, второй рукой закрыл ей рот. Она попыталась укусить его руку, но он надавил сильнее, и теперь она уже не могла двинуть подбородком, не рискуя сломать челюсть. Глаза, смотревшие на него поверх его руки, горели ненавистью. Ее грудь высоко вздымалась при каждом вдохе. Он тоже ловил ртом воздух, восстанавливая дыхание, волосы упали ему на лоб.
Наконец он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза:
-Ты дикая тигрица! Но не совершай глупость, и дай мне то, что я хочу.
Мари яростно замотала головой, понимая, что делает себе только хуже, переполняя его гневом все больше и больше, но инстинкт самосохранения сработал. Она не хочет дать ему то, о чем он говорил.
-Ты сопротивляешься? – хрипло засмеялся Сирхан – В тюрьму захотела? Я тебе обеспечу ее в два счета, если ты не перестанешь вести себя так дико.
Ей отчаянно хотелось противостоять вспышке чувств нахлынувших на нее от его привлекательного запаха, но тело отреагировало по-иному. Она качнула головой, и яростным поцелуем Сирхан впился в ее губы, подчиняя своей воле. Он разорвал на ней одежду, подобно варвару. И также быстро избавился от одежды сам.
Он был прекрасен: бронзовый мускулистый торс, узкие бедра и стройные сильные ноги. Его фигуре мог позавидовать любой атлет.
Не имея опыта, она представляла, как это происходит, но сейчас все совершалось волшебно. Его рот истерзал ее губы чуть ли не до крови, а руки ласкали ее тело настойчиво и страстно, не давая ей ни нежности, ни тепла.
Затем она ощутила, как султан нависает над ней. Его лицо выражало полную апатию и безразличие, но глаза превратились в черные угольки.
Теперь она поняла, что он хочет ее!
Никогда прежде никакой мужчина не смотрел на нее с такой звериной жадностью и испепеляющим желанием, как он.
Внезапно ее пронзила адская боль, и Мари, вскрикнув, дернулась всем телом. Слезы застелили ее глаза, потому она пропустила вспышку эмоций во взгляде Сирхана.
Она ненавидела его так сильно, что готова была убить.
Его тело охватила дрожь, и он медленно, но настойчиво уложил ее на постель и стал нежно гладить ее волосы. Мари посмотрела в его серые глаза и замерла. В них отражалась ее боль. Оказывается, он умел чувствовать.
Она понимала, что должна оттолкнуть его и презирать, но почему –то его такие теплые объятия заставили ее зарыдать.
-Не плачь, habibi –тихо шепнул Сирхан.
Он не просто был удивлен. Гнев сменился шоком, когда он понял, что она –девственница.
Он избегал отношений с невинными девушками, понимая, что тогда, по обычаям его страны, ему придется взять ее в жены.
Но он не хотел Мари в качестве жены! Она была нужна ему, как любовница, которую он мог бы держать при себе, а потом, обнаружив фотографии, вышвырнуть ее из жизни.
Но девственница…
В двадцать восемь лет западная женщина, хранящая невинность, что –то очень новое в его понимании.
-Тихо, не плачь, habibi.
Сирхан прижал к себе хрупкое девичье тело и в сотый раз проклял себя за несдержанность. Да, он хотел Мари до потери самоконтроля, и ее отказ вывел его из себя. То, что не давало добровольно, бралось силой - думал Сирхан, но то, что она, французская журналистка, девственница оказалось для него шоком. Он понимал, что причинил ей боль, чего вовсе не имел желания совершать.
-Ты очень беспощадный -всхлипнула Мари, уткнувшись носом в его крепкое плечо. Она не могла уснуть, находясь в кольце его горячих рук. И дело было далеко не в неудобствах, просто она была на грани поглощения огня желания. Сирхан Парлет Вери пробудил в ней вулкан, лава, которого грозилась поглотить ее.
-Прости, но я не знал, что ты невинна -Впервые он, султан и деспот, как прозвали его многие, просил прощения у собственной любовницы. Но какое – то неведомое чувство призвало его извиниться -Позволь продемонстрировать тебе иную сторону боли.
-Я не понимаю.
-Да, habibi, я хочу заняться с тобой любовью -хрипло выдохнул Сирхан, пристально глядя в глубине голубых глаз, ожидая ответа.
Мари призывала рассудок и принципы противостоять мощному желанию почувствовать его жаркие прикосновения, но они отказывались ей. Отказывались, отдавая в руки бессердечному тирану.
Он причинил ей нестерпимую не только физическую, но и душевную боль, растоптав ее, подобно ненужной вещи.
Он получил то, что хотел, тем не менее в его глазах светилось неподдельное раскаяние, будто он сожалел о том, что лишил ее невинности.
Но она прекрасно знала, что такие люди не знают, что такое жалость.
-А если я не хочу с тобой заниматься любовью? – спросила Мари, гордо вздернув подбородок.
-Давай проверим – насмешливо ответил Сирхан, погладив ее подушечками пальцев по ключице. Мари вздрогнула, но не дернулась, а заворожено смотрела, как его руки ласкают внутреннюю сторону ее бедра, а губы покрывают ее шею поцелуями.
Мари невольно застонала и сцепила руки на его спине в замок. Рассудок говорил, что она должна закричать и начать сопротивляться, а сердце стучало бешено, моля о жарком продолжении.
Он припал к ней губами, поцеловав ее жестко и требовательно, губы его были настойчивы в этом наказании. Сжимая ее в объятиях, как пленницу, Сирхан безжалостно раздвинул ей губы, и его язык ворвался в нее.
К своему удивлению и неимоверному облегчению, Мари почувствовала со стороны Сирхана скорее нетерпение, чем месть