– Не я, – хрипло согласился Никола.
Ива возмущенно зашипела что-то на иномирском, так быстро и сбивчиво, что Никола не понял ни слова.
– Значит, нужно разбираться, – Вяз будто не замечал реакции Ивы, глядя только на Николу. – Давай-ка подумаем… Чернила, да? Покажи руки!
Никола послушно вытянул вперед ладони.
– Видите! – Вяз отступил на шаг назад, чтобы остальные иномирцы тоже могли посмотреть. – Я не представляю, как можно испачкать чернилами столько страниц и не замарать рук.
– А еще их можно вымыть, – Ива явно не собиралась отступать.
Вяз вздохнул. Точно так же он вздыхал сотни раз, когда учил Николу иномирскому.
«Выдержка и терпение стоят порой дороже храбрости», – раз за разом повторял Вяз Лавру. Сейчас Никола не отказался бы от толики решительности и храбрости.
– Значит, так, вот что мы сделаем: Никола сейчас отправится к Лавру и остальным, они сегодня помогают Елю. А мы, – Вяз повернулся к недовольно перешептывающимся иномирцам, – пойдем в библиотеку и хорошенько там все осмотрим.
Кровь в ушах стучала так громко, что Никола едва разобрал эти слова. Ноги приросли к полу.
– Ну же, иди! – Вяз осторожно подтолкнул Николу за плечи. – И постарайся поскорее найти Лавра. Все уже всё знают.
Отсек механиков находился в другом конце Корабля, и Николе, от волнения едва волочившему ноги, эта дорога показалась бесконечной. Он ждал, что из-за любого угла на него накинется какой-нибудь разъяренный иномирец с клинком или жутким мороком из тех, что обещала Ива. Страх тошнотой стоял у самого горла, тело сделалось вялым и непослушным.
Еще и идти надо было на занятия к Елю, так ненавистные всем молодым иномирцам. В подобные дни настроение портилось даже у Лавра, и он то и дело без толку бурчал на неуклюжесть и задумчивость Николы. Что же будет сегодня?..
Никола без конца перебирал в голове варианты, как это могло случиться. Тот, в котором он сам сделал все по неосторожности и в полусне, отмел в первую очередь. У него и чернил-то с собой не имелось. И Ива никогда не держала их в такой близости от своих драгоценных книг.
Представить, что сама Ива совершила что-то подобное, тоже было невозможно. При всем ее отношении к Николе, она бы скорее руку дала себе отрубить, чем позволила испортить то, что ей доверено.
Существовали еще проделки Липы, отравляющие Николе все годы жизни на Корабле, но для них содеянное было чересчур страшным. Иномирцы слишком уж ценили свои творения, это все и рядом не стояло с нарочно спутанными нитями вышивки или мороком, будто у Николы выросли рога.
По этой же причине он отмел бы и всех остальных иномирцев – и яростную Сину, и сурового Ветивера, Кориандра, Кедра… Если на одной чаше весов было желание навредить Николе, то ужас от содеянного все равно перевешивал бы его тысячекратно. Никто бы не пошел на такое – из-за Николы.
И все это именно сейчас – когда он видел, какую карту вытянула маленькая Элоиза. От мысли, что она и правда исчезнет, превратившись во что-то жуткое и непонятное, сделалось так муторно и паршиво, что хоть правда иди и признавайся в том, чего не делал. И гляди, как Ива, улыбаясь, смотрит на твою погибель, – все лучше, чем наблюдать, как Элоиза становится змеем.
Никола наконец добрел до отсека механиков и остановился в дверях.
Это была, конечно же, идея Вяза – занимать чем-то свободные часы молодых иномирцев помимо тренировок, игр и обучения. В одни дни (особенно ненавистные Лавру) он отправлял их к Кедру перебирать корешки и высаживать новые побеги, или убирать на Корабле, или же – как сегодня – посильно участвовать в работе механиков.
Прежде чем открыть дверь, Никола собрал последние остатки воли в кулак. Все уже всё знают.
Лавр стоял у дверей, будто только и ждал Николу. Он сразу же шагнул навстречу, загораживая друга от остальных.
– Опаздываешь! – как ни в чем не бывало воскликнул Лавр. – Вот, не переживай, я припас нам тут работы, надо перебрать, – он подвел Николу к столу в углу, на котором стоял большой ящик с какими-то деталями. Никола кожей ощущал устремленные на него колючие взгляды. Одна из подружек Липы ткнула ее локтем в бок и что-то быстро зашептала. Лавр тем временем добавил гораздо тише: – Не вешай нос раньше времени. Что-нибудь придумаем.
– Не болтайте там, – Ель, сидевший в центре технического помещения, оторвался от раскрытого перед ним справочника и недовольно посмотрел на них. – Перепутаете – будете переделывать.
Никола пробурчал извинения так тихо, что даже сам едва услышал. Ему нравился Ель: это он, кроме всего прочего, учил их, по людскому завету, точным наукам, которые сам освоил на Земле. Неизменно спокойный и отстраненный, с волосами, по цвету больше всего напоминавшими человеческую седину, он порой сливался с механизмами почти так же, как Ой – с Лесом. Но Никола подозревал, что такое сравнение, скорее всего, смертельно оскорбило бы Еля.