— Скажите мне, кто может или хочет, как, по вашему мнению, должно ли государство и общество защищаться от различных внутренних или внешних угроз? — Я обвёл внимательным взглядом заволновавшийся народ. — Вот, например, наше маленькое общество уже давно и успешно защищается. Помните, сколько всяких пришлых вышло против нас с оружием в руках и подлыми намерениями? — Я выдержал паузу и снова всматривался в лица людей.
Те, кто пережил вместе Тьму, всё хорошо помнили — это хорошо видно, но и прибившиеся новички тоже выглядели задумчиво.
— Так вот, можем ли мы запрещать государству, частью которого является сама Зона, защищать свои интересы? — Перешел к следующему аргументу. — Хоть СБУ и прямо противостоит нам, сталкерам, постоянным и временным обитателям Зоны, однако оно делает весьма важную работу. Как может и как умеет. Многие из вас уже поняли, зачем я выспрашивал у подсудимых личные мотивы при исполнении служебных обязанностей. Могу дополнительно подтвердить — их ответы были правдивыми. Как вы знаете — любую ложь я хорошо чувствую, да и кроме меня здесь присутствуют и другие умельцы. Так вот, моё личное мнение заключается в том, что у нас нет даже условно-законных оснований в чём либо обвинять тех, кто сейчас сидит на скамье подсудимых. Они весьма достойные люди, просто в силу жизненных обстоятельств оказавшиеся на противной нам стороне. Ладно, если бы мы их убили в бою. Тогда было бы не до размышлений. Или вы — или они. Но вот теперь просто осудить на смерть… — снова многозначительная смысловая пауза, чтобы слушатели глубже прониклись и услышали голос своей совести. — Да и вообще, стоит крепко задуматься, а мы действительно враждебны государству Украина? Ведь многие из здесь присутствующих являются её действительными гражданами. И пусть эта Украина сейчас относится к нам не как родная мать, а злая мачеха, но это не отменяет нашего личного представления о том, как оно должно быть. Многие помнят совсем другие времена и совсем иное отношение, а также втайне надеются, что всё снова может измениться к лучшему. И потому решительно переходить красную… кровавую черту, сжигая мосты позади себя — крайне глупая затея. Итак, за себя лично я снимаю с этих людей, — взмах рукой в сторону скамьи подсудимых, — все обвинения и отзываю все претензии. Кто полностью согласен со мной, пусть встанет со своего места, явно подтвердив своё решение.
Да, я опять жестко манипулировал, буквально навязывая народу собственное мнение, однако при этом внутри разливалось твёрдая уверенность — я делаю всё исключительно верно. Нам снова нужно сдать трудный экзамен. Экзамен на человечность.
И вот встают первые согласные с моей точкой зрения люди, другие ещё думают или смотрят на соседей, ища у них на лицах моральной поддержки. Но за первыми вставшими, встают другие, процесс лавинообразно нарастает. Вскоре сидевших людей и вовсе не остаётся. Показываю руками, что голосование завершилось и можно присаживаться обратно.
— Освободить! — Командую недоумевающим долговцам, те ожидали совсем иного итога.
Но мою команду они выполнили, убрав руки с плеч бывших подсудимых. Которые в этот момент тоже переживали весьма противоречивые чувства. С одной стороны большое облегчение. Ведь реально мужики уже приготовились умирать. Но с другой — до сих пор пытались понять, какую же именно игру я веду, может, всё это судилище вообще сплошной фарс. Ладно, пора завершать суд и не только суд.
— Раз все угомонились и снова готовы слушать… — дождавшись относительной тишины, я опять взял слово. — Наверняка большинство сейчас хочет, чтобы бывшие подсудимые по возможности скорее покинули наше расположение. Во избежание, так сказать. Мало ли им какая гадость в голову взбредёт? — Судя по изменившемуся выражению многих лиц, я угадал. — Так вот, тем самым мы открыто заявим государству Украина и её полномочным представителям о своей враждебности. Нужно ли это нам и что это нам даст? — Я опять держу паузу, предлагая народу подумать, а желающим открыто высказаться, но их нет, все ждут продолжения моей речи. — А раз мы не хотим становиться прямыми врагами государству, то можем позволить её отдельным представителям находиться среди нас. Но только тем, кто сохранил совесть и помнит о слове «долг», — со стороны долговцев послышались тихие смешки. — Пусть они узнают, чем мы реально живём, и оценят степень угрозы с нашей стороны тому государству, интересы которого они поклялись защищать. Возможно, когда-то мы сумеем договориться и с ним, отстояв свои и уважив чужие интересы. Пусть сейчас это и видится крайне маловероятным событием, но я ещё сохраняю робкую надежду на победу здравого смысла. А если эти люди, увидев и разузнав нас получше, захотят отбросить своё прошлое и присоединиться к нам, сталкерам — знать на то будет воля самой Зоны. Профессионалы нам реально нужны.