Я только открывал и закрывал рот, позабыв о необходимости дышать, впрочем, для меня это и не особо важно. Что-то в последнее время я слишком часто слышу это слово «душа» от различных людей. Тут впору и вправду поверить. Вопрос лишь во что.
— Некоторым людям удаётся случайно обнажить душу, оказавшись на грани выживания, — между тем продолжил рассказывать дед Михалыч. — В бою, попав под воздействие аномалий или выброса, просто переживая тяжелые жизненные обстоятельства. И всегда они приобретают необычные способности. Невероятная интуиция, видения, пророческий дар, сила влиять мыслью на материю. Возможности души поистине безграничны. Только сложно надолго удержаться в этой жизни после таких изменений. Причины, надеюсь, понятны? — Он заглянул мне в глаза с какой-то особенной требовательностью.
— Душа существует вне нашего мира, и он более притягателен? — Высказал первую пришедшую в голову догадку.
— Это лишь одна из возможных версий… — в наш разговор вклинился Болотный Доктор. — Просто человеку с обнаженной душей сложно выносить как собственное несовершенство, так и несовершенство всего окружающего мира. Переделывать же мир под себя ещё сложнее, учитывая интересы других разумных существ. Проще отстраниться и уйти. Куда? Вопрос, на который мы не готовы дать однозначный ответ, — с явной грустью в голосе заключил он.
— Но раз вы вообще завели это разговор, то знаете куда больше! — Мне не хотелось закрывать сильно заинтересовавшую меня тему. — Наверняка ведь знаете, как «обнажать душу» менее затратным способом, чем хождение по краю между жизнью и смертью.
— Увы — всех наших знаний ничтожно мало, для того, чтобы раздавать практические советы, — дед Михалыч грустно так улыбнулся. — Каждый коснувшийся души проходит к ней своим путём. Почему мы посвящаем столько времени всяким страдальцам и поддерживаем изгоев, хотя способны достаточно просто и быстро избавить их от уродств и страданий? — Задал он хитрый вопрос, привычно переглянувшись с Доктором. — Ты ведь тоже способен дать многим людям то, о чём они могут только мечтать, но не торопишься осчастливить всё человечество, — а вот теперь острая шпилька брошена и в мой адрес. — Большие трудности жизни, страдания и уродства — суть испытания для тех, кто способен коснуться души и возвыситься над собой. Их посылает сама Жизнь тем, в ком видит большие перспективы. Вправе ли мы мешать её планам? Ответ очевиден. Но мы можем помогать увидеть и почувствовать начало личного пути и сделать по нему первые шаги, заодно постигая таинства бытия.
— И всё же практические советы вы раздаёте, — заметил я очевидное, справившись с нахлынувшим наваждением.
— Исключительно в меру собственного понимания, — Доктор улыбнулся уголками губ, перехватив нить разговора у Михалыча. — Мы давно изучаем так или иначе касающиеся феномена души мистические направления, — нехотя признался он. — Официальная наука отвергает многое, что невозможно измерить приборами и требуется принять на веру. Да-да, именно на веру, — добавил он, отметив мою скептическую реакцию. — По нашим наблюдениям — Вера и душа напрямую связаны между собой. Душа порождает Веру, а Вера прокладывает путь к душе. Искренняя глубокая Вера в осмысленность собственного существования и всего сущего. Я не скажу, что это именно вера в Бога или каких-либо иных высших сущностей, хотя и она способна произвести сдвиг. Кто-то достигает души через практики самосовершенствования, причём не имеет особого значения какие именно практики. Важна лишь последовательность, упорство и Вера в то, что они действительно открывают путь. Я чувствую — ты сможешь найти свою дорогу и откроешь пред собой со временем таинства души, — одарил он меня искренним комплиментом.
Дед Михалыч же загадочно улыбался в бороду, всем видом говоря, что на сегодня вполне достаточно великих откровений. Признаться — эти типы меня изрядно загрузили и запутали. Возник серьёзный вопрос — «а что такое вообще — Вера», но я захотел найти его самостоятельно. На этом наши чайные посиделки завершились, и мы отправились отдыхать. Даже мне иногда требуется хорошенько отоспаться, выбросив из головы все дела и заботы до лучших времён.
Хорошенько отоспавшись, надо же, опять почти до вечера следующего дня, выбрался из пропахшего сырой соломой бревенчатого домика. Настроение было просто замечательным. В безветренной тишине пиликал одинокий сверчок. Пахло дымком и прелой травой. Чувства улавливали относительно близкое присутствие лишь одного человека. Направился к нему, выйдя во двор между двух старых домиков. У небольшого костерка на чурбаке сидел Болотный Доктор, меланхолично вырезая из толстой палки какую-то фигурку.