- А смысл в чем?
- Как в чем? - Она удивленно заморгала своими красивыми глазами.
- Ну, зачем это все, если ни ей, ни ему это, собственно, и не нужно?
- Ну так, природа... гормоны...
- Феромоны! Я вот чего, Вер, не понимаю... Вот если это все правда, то на бедного Леньку должны открыть охоту практически все девушки нашей школы.
- А может, он и рад будет! - съехидничала Верка, явно пытаясь меня задеть.
- Плохо ты знаешь моего Волосатика.
- Мо-е-го-о! - передразнила Верка и достала «Pall Mall»
В этот момент пришел Ленька. Голова его была обрита наголо, он глупо улыбался и тупил глаза. Я вскочила с камня, а Верка выронила желтый «крикет».
- Я тут... Дайте закурить.
И мы дали.
Кашляя, Ленька курил свою первую сигарету и неуклюже вертел ее длинными пальцами. Лучи солнышка бегали по его здоровой, розоватой лысине.
Мы молчали.
Помню, уже потом, почти перед самым концом моей нормальной жизни, он рассказал нам всю правду. Естественно с Веркой у них ничего не получилось, да они и не пытались, зато наша троица стала неразлучна... но только не в дни дежурства.
5
Тогда мы с Веркой второй раз подряд напросились в дежурные и, расставляя в столовой тарелки с желтоватым супом, не могли говорить ни о чем, кроме как о Ленькиной жизни.
- Так значит, ты не знала?
- Да, честное слово! У нас сложные отношения были, я их до конца и не понимала. Это теперь все по полочкам стало, а тогда...
- Небось напридумывала себе...
- Напридумывала. - Я поставила еще несколько тарелок и аккуратно положила хлеб рядом. - Я бы хотела все вернуть. Не знать. Это эгоистично, но тогда все казалось каким-то... таинственным, что ли...
- Это с непривычки.
- Ты о чем?
- О чем? О парнях, конечно. Опыта у тебя мало...
Это в Верке меня раздражало больше всего. Она активно пыталась приклеить к себе статус этакой роковой девушки, рано повзрослевшей и видавшей виды. Но все это было неправдой, и дальше мелодраматических фильмов с легкими эротическими сценами сама она не заходила, но вот покрасоваться любила. То специально размажет помаду и взъерошит волосы перед зеркальцем пудреницы, будто после утомительной ночи любви сразу прибежала в школу. То уронит из сумочки упаковку специфических резиновых изделий...
Это действовало на нервы. Не то чтобы я в свои шестнадцать чувствовала себя ребенком, просто мне не хотелось выставлять свои желания и потребности на общее обозрение. А в Верке ощущалось полное отсутствие этих желаний, и именно поэтому (видимо, чувствуя себя слегка ущербной) она настойчиво выставляла свою фальшивую испорченность напоказ.
- Так значит, все оказалось очень прозаично...
- Более чем, Вер! - Я остановилась и серьезно посмотрела на нее. - Я за него боюсь.
- Не бойся. Все через это проходят.
Я знала, что она вновь лукавит, и сама еще не испытала этого опустошения после разрыва со свой «половинкой». Но сейчас меня интересовали не ее загнанные в современные рамки комплексы, а мой бедный Ленька.
А дело обстояло так.