С этого момента Герман обычно слушал вполуха, батюшка же, размечтавшись, не замечал этого и разливался соловьем.
— Но раз сейчас мир, то самое лакомое дело — это или в жандармскую службу идти, или в цензоры. Во-первых, всегда на виду: Его Величество тех и других отвечает, инспектирует регулярно. Проявишь при нем усердие — он тебя запомнит. А кого он запомнит, тому на свете жить так-то хорошо! Опять же: мундир, солидность, хорошие знакомые из правильных семей. Конечно, внизу жандармской службы нынче много голи перекатной. Туда не только разночинцев, туда даже инородцев берут. Нынче не диво даже собаку говорящую в жандармском мундире увидеть! Но начальство — все из хороших родов: с крестьянами, с магией, даже графы. Держись их — будешь сам при крепостных, снова могущество рода Брагинских восстановишь.
Об этом могуществе, к утрате которого он и сам приложил руку, батюшка мог вспоминать со вздохами хоть целый день. Напрасно Герман тщился объяснить ему, что нынче уж не те времена, что выпускнику юридического факультета сейчас самое лучшее — идти в присяжные поверенные, дело это новое, модное, они у всех на устах. Он сам заучивал речи наиболее успешных поверенных, старался копировать жесты, приемы, уже видел себя блистающим красноречием на глазах у публики. Опять же, и законы знал отменно, результаты экзаменов у него были отличные, еще бы вот только год доучиться…
Однако отец на все его разговоры об этом поприще только отплевывался: «новое, модное, тьфу!». Сегодня есть твои поверенные — а завтра выйдет указ, и нет их. Не те, вишь, времена! Времена всегда одни и те же! Сколько Его Величество царствует, столько времена не переменятся. А царствовать он будет веки вечные: мы с тобой помрем, а он останется. И то, что он нынче эти новые моды завести позволил, так это временно, и скоро все вернется, как было: судить будут чиновники, по-своему, как в старину, без всяких этих адвокатов, вот и получишь ты под зад коленом и останешься на улице: хорошо ли будет?
Одним словом, дело было ясное. Старый Брагинский решил взять карьеру непутевого сына в свои руки. Нажал какие-то пружины, попросил каких-то старых сослуживцев, и его сына даже без собственного прошения пригласили на службу в Московское жандармское управление.
Это, положим, ясно, однако что делать вот с этой штукой?
Герман осторожно достал из кармана странный револьвер и стал его рассматривать, стараясь не направлять раструбом на себя — мало ли что. Оружие — если только это было оружие — выглядело новеньким, словно совсем недавно начищенным или даже собранным. Почти ни единой царапинки, вороненая сталь, хищный изгиб рукоятки. С одной стороны, как уже говорилось, имелся круглый циферблат с дрожащей стрелкой, с другой же — нечто вроде дверцы, запертой крохотной защелкой. Герман отодвинул защелку, и тут же изнутри вырвался сноп яркого зеленого света, так что он тут же поспешил закрыть ее обратно.
За дверцей была полость, а внутри нее — ярко-зеленый, горящий неземным светом камень неправильной формы размером с лесной орех и висящий внутри этой полости прямо в воздухе, ни на что не опираясь.
— Ого! — произнес он, и, кажется, хором с ним подивился Внутренний Дворецкий. Такого он ни разу не видел, и бог знает, не опасна ли эта штука. Можно ли ее, к примеру, носить в кармане брюк? Не отвалится ли после этого то, что висит по соседству? И не будет ли висеть вечно?
Впрочем, кажется, прошлый владелец, поп-гном, особой осторожности при обращении с револьвером не проявлял. Может быть, она и безопасна.
Рядом с барабаном, там, где у настоящего револьвера полагается быть предохранителю, имелся в самом деле небольшой рычажок переключателя, а рядом с ним — надписи, выбитые мелкими буквами. Сейчас рычажок был установлен в положение «погл», а кроме него были еще «сил», «защ» и «проз».
Однако не стоит ли отнести эту штуку куда следует? Тем более, что и повод — лучше не придумаешь, завтра ему так и так надлежит явиться в жандармское управление. Так вот заодно и спросить бы там, куда можно занести непонятный артефакт, возможно, неземного происхождения. Он знал, что такими вещами как раз жандармы-то и занимаются.