Причём не такой, как вчера, когда я убил первого одержимого и взошёл на первую ступень первого этажа. А такой… как когда я только пробудил Дар.
— Эй… что с тобой? — удивилась она, занервничав, как только заметила, как я нагнулся, а моё дыхание резко участилось.
— Всё… всё в порядке… — кое-как выговорил я, выставив я в её сторону руку, находясь в этот момент под несравнимым удовольствием. — Я… я взошёл на новый эта… этаж…
И после этих слов я не удержал равновесие и завалился спиной назад, свалившись прямо на диван. А что было дальше — меня уже нисколько не интересовало, ведь в этот момент я словно пребывал в ином мире, что наполнен только одним безграничным блаженством.
Лишь когда действие сошло на нет, я изрядно проморгался, смотря на взволнованно смотрящую меня блондинку, что держала в руке наполовину пустой стакан с водой.
— Ты… и правда взошёл на новый этаж?.. — неуверенно спросила она.
— А что… думаешь, я и впрямь могу быть столь хорошим актёром? — улыбнулся я, ощупывая своё лицо.
Всё оно мокрое и прохладное, а на лбу лежит прохладная тряпочка, которую она, видимо, чуть ранее нашла на кухне. Девушка же в этот момент молча смотрела на меня серьёзным лицом, явно не понимая, что ей и думать.
— Почему? — наконец тихо спросила она, сразу продолжив: — В таких условиях… к тому же, даже не используя Дар… Впервые наблюдаю и даже слышу о чём-то подобном… Почему же ты взошёл на новый этаж?
Я… не знал, что ей ответить.
Мне почему-то не хотелось ей врать и придумывать какие-то нелепые отмазки, после всего произошедшего между нами, но и сказать ей правду…
В общем, это точно не вариант. Может, позже, если наши судьбы и дальше будут связаны. Но точно не сейчас…
— Как-нибудь потом расскажу, — приподнявшись и сняв с головы тряпочку, ответил я.
— Это что-то столь личное и важное?
— Да.
— Ясно…
Некоторое время после этого мы просидели в тишине, а после я ощутил, как всё моё тело словно начало гореть. А стоило мне только на мгновение взглянуть на неё, как… я моментально возбудился.
Её милое личико, её прекрасные длинные светлые волосы, её сочные губки, её вздымающаяся от каждого вздоха грудь, её утончённая талия, её слегка оттопыренная назад попка и её прекрасные оголённые ножки.
Буквально всё в ней в этот момент заводило меня.
— Ты… чего это? — заметив, как я жадно смотрю на неё, занервничала она, приобняв себя. — Только не говори что из-за восхождения на новый этаж ты сейчас…
— Да, — ответил я, после чего, наклонившись, крепко схватил её и… следом, удерживая её на плече, поднялся вместе с ней с дивана.
— НЕТ! Нет! Нет! — задрыгавшись, закричала она. — Не сейчас же! У нас тут сранных четыре трупа — ты что, забыл⁈
— Потому я и несу тебя на второй этаж, — ответил я, удерживая её одной рукой и увлечённо второй сжимая и разжимая её попку.
— И что это, блять, вообще меняет⁈ Трупы от этого из дома не исчезнут! Ай!!! — вскрикнула и дёрнулась она всем телом от громкого шлепка. — Хватит! Это же неправильно! Так нельзя!
— И говоря это, ты так течёшь? — аккуратно поднимаясь по лестнице, пробежался я пальчиками по её ножкам, по которым уже во всю стекала её естественная смазка.
— Это всё из-за болезни! Мы ведь вчера не занимались этим!
— Ага. Потому ты и приехала сегодня ко мне. Так что хватит… — я призадумался, — хотя знаешь, нет — продолжай строить из себя недотрогу — это возбуждает.
— Да ТЫ! МЕРЗОСТЬ! ИЗВРАЩЕНЕЦ! ЧËРТОВА ПОХОТЛИВА… АЙ!!! — ещё более сильный шлепок по её попке. — Да хватит меня шлёпать! Это больно, знаешь ли, сранная псина! — вновь протестующее задёргавшись, совсем несильно застукала она своими небольшими кулачками по моей спине.
А уже совсем вскоре мы оказались в спальне, где я аккуратно скинул её на кровать, словно свою добычу. Она же к этому моменту уже нисколько не сопротивлялась, вся наоборот подрагивая от нетерпения.
И вот я, стянув с себя штаны с трусами, наклоняюсь к ней, отодвигаю в сторону её ныне белые кружевные трусики и размеренно вхожу в неё, от чего она невероятно сладострастно постанывает и дрыгается, схватившись при этом обоими руками за одеяло.
Но прежде, чем продолжить начатое, войдя в неё полностью, я останавливаюсь и спрашиваю вопрос, что интересует меня уже давно:
— Слушай…
— Ну что? — тяжело дыша, робко посмотрела она на меня, приоткрыв глаза. — Делай уже своё дело, раз начал…
— А как тебя зовут?
Сказать, что она удивилась такому вопросу — ничего не сказать.
Первые несколько мгновений она даже, кажется, не могла принять услышанное, а после, убедившись, что я и впрямь это только что спросил, раскрыв широко свои светло-голубые глазки и посмотрев ими на меня, спросила лишь: