Меня несколько покоробило от его обращения ко мне, однако я не стал упоминать эту тему, ответив:
— Проверим.
— Значит, понимаешь, — спокойно кивнул он сам себе. — Позволь же узнать почему же ты не пытаешься убежать в таком случае?
— А есть смысл?
— Ни поспоришь, — приподнялись краешки его губ в самодовольной улыбке. — И что, теперь собираешься сражаться с нами всеми?
Да он, блять, играется со мной! Как кошка с уставшей и полудохлой мышью!
— Всяко лучше, чем просто так сдохнуть.
Он на это ничего не ответил, после чего, наклонившись, поднял с плиты небольшой камешек, поместил его меж пальцев… а в следующий миг позади меня раздался оглушительный грохот от разрушений. Я рефлекторно обернулся и увидел в стене огромную вмятину, словно оставленную взрывом ракеты, и то, как она засыпается осыпающимся потолком этого помещения.
Стараясь выкинуть это из головы, я развернулся и продолжил держать на мушке этого мужчину, что в ответ лишь самодовольно лыбился.
— Молодец, мой мальчик, — закивал он сам, — молодец. Ранее твои слова ничего не стоили, но теперь, благодаря твоим действиям, у них появилась ценность, ведь настоящий мужчина не отворачивается от своих слов, а держит за них до последнего вздоха, даже если весь мир против него.
— Да мне срать, — пряча страх глубоко в себе, лаконично, не проявляя и грамма эмоции, произнёс я, смотря в его глаза.
— Что ж… это… печально. Молодое поколение должно слушать старших и благодарить их за подаренную им мудрость. А в твоём случае — ещё и за оказанную тебе похвалу.
— Что. Тебе. Надо. От. Меня? — процедил я каждое слово.
— Всё размышляешь о том, почему же ты всё ещё жив? Мечтаешь уже побыстрее умереть, дабы не испытывать это напряжении и давящее чувство? Хочешь, чтобы всё уже побыстрее закончилось и тебе не приходилось и дальше строить из себе бесстрашного, хотя в глубине души ты прямо сейчас готов побежать от нас со всех ног?
— Не тебе уж точно заявлять, что сейчас у меня на душе.
— Горделив. Крайне горделив — подобно аристократу. Но всё же даже чересчур — не знаешь, когда остановиться, и даже понимая, что другой стороне от тебя что-то нужно и ситуация для тебя не патовая, всё равно продолжая говорить нечто столь… необдуманное и рисковое. Ты точно не аристократ.
— Да я и не стремлюсь к этому.
— Это видно, — заявил он уже с неким очевидным пренебрежением в голосе. — Но знаешь, мальчик мой, я великодушен, и несмотря даже на твою дерзость и… напыщенность, я учту также и твой юный возраст, а потому не стану наказывать тебя за это.
Напыщенность? Это он про меня-то? По-моему, уж кто если из нас двоих и напыщен, то это точно не я. Да и эта его пощада… лицемер ёбанный — ему же просто что-то нужно от меня, а потому я до сих пор живой…
— Так может уже расскажешь, что тебе нужно от меня? Почему устроил всё это ради меня? — кивнул я сначала на лежащий между нами труп, а после — в сторону, подразумевая целую небольшую армию, окружающую нас.
— Знаешь… ты ужасно нетерпелив. Даже для столь юного возраста. В моё время меня за такое наказали бы очень и очень жестоко. Но так как я уже сказал, что не буду это делать, — так и быть, удовлетворю твой интерес. Дело в твоей… так скажем, ауре. Спрошу прямо: что ты такое?
— В каком это ещё плане?..
— Ты действительно не понимаешь? Или, быть может, сам того не знаешь? — всерьёз задумался он, вновь поглаживая свою бороду. — Дело в том, что ты точно нечеловек. Это я могу сказать наверняка. Но вот сказать, что именно ты такое… это даже меня ставит в затруднительное положение. Ты несколько похож на нас — начавших, но ещё не до конца обернувшись нас. Но при этом же… ты похож и на демонов — вероятно, даже больше, чем на нас. И пускай сейчас ты выглядишь как человек и, видимо, ощущаешь себя так же, однако заверю тебя — это лишь временно. Со временем ты придёшь к своему истинному облику. Вот только к какому — я не знаю, ибо впервые за свою долгую жизнь встречаю нечто столь необычное, как ты, — и увидев, что я молчу, продолжил, спросив: — Ты ведь сейчас не просто отмалчиваешься, ты и сам толком не знаешь этого, да? Пускай ты и стараешься держать монотонное лицо и каким-то образом контролировать своё сердцебиение с пульсом, тем не менее против меня тебе это нисколько не поможет — я замечаю даже самые малейшее изменение в подобном. И я точно могу сказать, что стоило мне поднять эту тему, как ты занервничал ещё сильнее, чем до этого. Если бы это был просто твой секрет — ты бы точно столь не нервничал — тебя бы сейчас куда больше волновала твоя жизнь. А здесь же… здесь ты занервничал, будто тебя эта тема волнует сильнее, чем твоя собственная жизнь. Ты явно сильно переживаешь из-то того, что с тобой происходит, и из-за того, что я только что сказал. Не хочешь ничего на это ответить?