Духовная война мудрена, враг хитр и силен: а кто вооружится на него смирением, против того и минуты постоять не может. Но смирение стяжать, много труда и внимания нужно, ибо враг противится сему и наводит все противное оному (IV, 212, 490).
Я знаю, что борьба вражия велика, но силы наши немощны; однако где смирение, там скоро упраздняются сети вражии; а когда вместо самоукорения и смирения делаете плетение помыслов и умножаете язву, давая змию яд вливать в сердца, то как же быть миру? Я не могу искать от вас непадательного совершенства, но по падении желаю скорого восстания, о чем и прошу вас елико можно попещися (IV, 20, 41)
Никтоже бо, — глаголет Лествичник, — в чертог Небесный, венец нося, внидет, аще не первое, второе и третие сотворит отречение. Первое отречение мира и яже в мире; второе отречение воли и рассуждения; третие отречение тщеславия, последующего послушанию. От сих первое есть удобнейшее, но боголюбцам; второе до смерти ищет подвига и труда кровава, третие непрестанным себя укорением побеждается, всем же сим присутствует невидимая Божия помощь, и без нея же и не едино от сих исправите мошно», — из письма старца Паисия… Вот лучший компас нашего устроения… (VI, 143,236).
Отними брань и впадешь в гордость
…Без брани также быть опасно, пока мы не смиримся; отыми брани — впадаешь в гордость, которая паче всех грехов может погубить человека. Прочти у св. Иоанна Лествичника в Степени о рассуждении, что иногда все пороки от нас отходят, оставляя один — гордость, который и один может погубить душу (III, 31, 92—93).
Ты говоришь, что страсти превозмогают на тебя и не дают произрасти доброму прозябению. Что делать, брате, — мы не безстрастны; должны это помнить и быть готовы на брань с ними. Да они‑то нас и смиряют. Кажется, Иоанн Лествичник пишет: «когда борют нас страсти, то знак есть, что мы благоутождаем на сем месте». Без борения же страстей очень немудрено стяжать совершенную гордыню (II, 130, 201).
Непризнание в себе страстей есть явная гордость и безумие
Не хотеть убедиться, что необходима для нас борьба со страстьми, а еще считать сие угнетением человечества — явная гордость и богоборство: дерзаем износить суд на Самого Бога. Когда не борют нас страсти, тогда удобно приходим в гордость, не видя никак за собою пороков; и стремление вскорости победить страсти есть безумие, от гордости происходящее… Требование награды по долгу, за свои заслуги и за борьбу со страстьми, а не по милосердию Божию ожидание, гнуснее фарисейской гордости (V, 1,17).
БРАНЬ БЛУДНАЯ
Аще не Господь созиждет дом целомудрия плоти нашея, всуе труждаемся. Сии слова св. Иоанна Лествичника. Ты жалуешься на брань, коей помогают окружающие тебя предметы, и просишь моего наставления. Что я тебе реку и что возглаголю? Токмо то: прибегай ко Господу, могущему сохранить тебя в пещи сего пламени неопалимым, как сохранил в вавилонской пещи трех отроков и Даниила в рове львином. Имей благое произволение к сохранению светильника чистоты от ветров духов лукавствия. Предлагай пред Господом свою немощь, как учат нас святые отцы: помилуй мя, Господи, яко немощен есмь (Пс. 6, 3). Отдаляй от себя, елико в твоей силе, предметы, возбуждающие в тебе брань. Призывай и Пречистую нашу Заступницу Матерь Божию, сильную и скорую помощницу в бедах сущим; такожде Фомаиду мученицу, Иоанна Многострадального, Моисея Угрина и прочих, на плоть воевавших и победивших оную и Господь поможет тебе. Помни, что ты по своей воле находишься в сем послушании, но послан за послушание, то сила послушания поддержит тебя и укрепит, как много читаем примеров в отечниках (II, 177, 282—283).
Ты пишешь, что при обращении с людьми другого пота испытываете иногда двоякого рода чувства: одно привлекающее, а другое — отталкивающее, и узнав, что это естественно нашей природе, вы приходите в отчаяние оттого, что не всегда можете победить это чувство.
Вижу из этого, что вы совсем не знаете, какую человек должен выдерживать борьбу с врагом, воюющим на него собственною его плотню. Но победить природу мы не можем без особенной помощи Божией. Как бы мы ни старались противиться ее естественным влечениям, но все мы не можем быть победителями, как бы мы хотели, и видеть в себе (желаемую) чистоту помышлений и действий. Мы должны представлять Богу свое произволение и сопротивление противным мыслям и пожеланиям, но никак не надеяться своими силами победить сию нашу другиню — плоть. И в борении, когда видим себя побежденными, не надобно отнюдь отчаиваться, но познавать свою немощь и смирять мудрование, считая себя последним из всех, и каяться пред Богом. А если вы думаете так, просто, не иметь ни помыслов, ни волнений плоти и почитаете сие чистотою, то весьма ошибаетесь; если бы вам можно было сие получить без борьбы, то это привело бы вас в гордость, лютейшую из всех грехов… Касательно же того, что вы затрудняетесь сказать духовнику о некоторых предметах, скажу вам: мысленные приражения страстных плотских помыслов не изъясняйте подробно, а просто говорите: «побеждаюсь плотскими помыслами»; довольно и сего. Бог видит сердце ваше, скорбящее о сем. Если же стыд не допускает и сего сказать, то прибегните к смирению и помните, что здешний малый стыд пред одним человеком освобождает от будущего вечного стыда (I, 163, 328—330).